Стократ. Марина и Сергей Дяченко

и нет у тебя ни чутья, ни вкуса, – учитель мрачнел на глазах. – Сказано: ясень – не заяц, от топора не убежит! Что ты мне плетешь, я-то на тебя надеялся!

      – Это из-за того, что я…

      – Тихо! Постой пока… Вы двое, выбирайте!

      Двенадцатилетние близнецы Окра и Бык одно время были любимцами учителя – языки у них были на диво чувствительные. Правда, в последние месяцы мастер охладел к ним, потому что мальчишки увиливали от скучной и трудной учебы, как могли. Сейчас, нарушая правила, учитель налил им в два стакана из одной бутыли. Жидкость была прозрачной.

      – Собака, – первым сказал Окра.

      – Собака, – эхом откликнулся Бык.

      – Что – собака? – у мастера раздувались ноздри.

      – Не зови собаку, покусает, – без тени сомнения выпалил Окра.

      – Не зови чужую собаку, – подоспел Бык. – Покусает до крови!

      – Врать вы мастера, – учитель оглядел обоих с презрением. – В послании сказано: «Не называй собаку овцой, а свинью коровой». Идите домой, оба, видеть вас не могу… Ты! – он обернулся к Шмелю так резко, что тот подпрыгнул. – Будешь пробовать, еще позорить меня? Или домой вернешься?

      Толпа вокруг шумела все определеннее:

      – Дети в чем виноваты?

      – Что же ты за учитель такой!

      – Боишься, что ученик тебя за пояс заткнет? Потому и не учишь?

      – Цену себе набиваешь? Некрасиво!

      Многие, поднимая свой голос, нарочно оборачивались к креслу, где бесстрастно восседал Глаза-и-Уши: погляди, мол, донеси до князя, что за безобразие творит здесь мастер-языковед. Шум, в котором все яснее проступала злость, здорово мешал Шмелю, когда он принял в дрожащие руки стакан с кроваво-красной жидкостью.

      Первое – запах. Пусть заполнит тебя изнутри. Ты все равно ничего не поймешь, зато настроишься на нужный лад… Никогда не говори, на что похож запах. Не сравнивай ни с едой, ни с цветком, ни с глиной, ни с выгребной ямой. Отпусти свой разум. Просто почувствуй.