– Оп! Держу вас! Осторожней, мэм!
– Спасибо… Зак, верно? Майкл мне много про вас рассказывал. Вы вместе воевали с террористами, а ещё – вы его командир.
Её карие глаза на загорелом лице с усыпанным конопушками, слегка вздёрнутым носом и чуть приподнятыми, словно в удивлении бровями, да еще, пожалуй, глубокий грудной голос сразу же выбили меня из седла, так сказать. Отпустив девушку, я, немного смущаясь, только и мог промямлить в ответ нечто глупое.
– Майк наверняка опять что-то приврал, мы всё время занимались переговорами с тамошними шейхами, я и стрелял-то только раз или два…
Лёгкая тень на секунду стёрла с лица девушки всё веселье, но она быстро взяла себя в руки и, протянув мне узкую ладошку, с приязнью посмотрела прямо и открыто:
– Майкл всегда говорит о вас с уважением. Я долго упрашивала его познакомить меня со знаменитым Закари МакАдамсом – грозой этих ужасных иракских террористов. Пойдёмте, я покажу столик, за которым мы будем сидеть вместе. Майкл и Рэйчел будут совсем рядом, ну не бойтесь, лейтенант, я не кусаюсь!..
Мы поженились через год, а ещё через полтора у нас родилась Сэнди, которая теперь так похожа на мать. И вот теперь – Адам, сын. Это так непривычно, но каждый привет из дома наполняет меня неописуемой гордостью. Если бы не служба… если бы не эта непонятная война. Придвинувшись к монитору, жена с тревогой ждёт, что я скажу. Оно и понятно: рождения сына я не видел, нас сорвали по тревоге и с тех пор вот уже пять месяцев я безотрывно разъезжаю по России. Кори всегда с пониманием относилась к тому, что часто не знала, куда отправился её муж на этот раз. Но с рождением сына она всё болезненнее переносит разлуку, в каждой её фразе, вне зависимости от содержания, я слышу один и тот же подтекст: «Когда ты вернёшься?». Даже после того, как четыре месяца назад нам увеличили денежное содержание и бонусы составили вчетверо против того, что я получал в Ираке и чуть раньше в Афганистане, тревожиться жена не перестала.
– Зак, папа зовёт нас к себе. Предлагает мне пожить с ним и мамой до Рождества.
Отец Кори – владелец сети минимаркетов, почти монополист у себя в округе. Мы нормально общались, но чувствовалось, что выбор дочери он не одобрял, хотя ни слова упрёка я от него ни разу не слышал. Склонный к полноте, он всегда напоминал мне ворчливого гнома из мультфильма про Белоснежку. Вот и сейчас Альберт Барнс спешил увезти любимую дочурку подальше от странного зятя, которого, как я догадываюсь, он немного побаивался из-за его непонятной профессии.
– Детка, – я позволяю себе ободряюще улыбнуться, – тогда мы даже перезваниваться не сможем. Ты же знаешь правила: связь только через радиоузел базы, а письма сюда идут довольно долго.
– Знаю, я сама не очень-то хочу ехать. – Жена оглянулась куда-то влево, потом снова с облегчением перевела взгляд на экран ноутбука. – Но мама поможет присмотреть за Адамом, а Сэнди наконец-то оторвётся от этой странной Морин Стокс. Все эти чёрные одежды и агрессивная музыка… Зак, поездка может пойти нам на пользу. Хорошо ещё, что наша дочь пошла характером в тебя и не ходит хвостом за другими. Я буду скучать, Сэнди просила передать, что тоже очень соскучилась по тебе и дяде Майклу. Как там мой непутёвый братец? Рэйчел жалуется, что он ей совсем не звонит.
Майкл уволился, как только началась война, и нанялся на службу к частным подрядчикам. Его уговорил какой-то приятель, оставшийся ещё со школьных времён, соблазнив жирным окладом, который нам, в армии дяди Сэма, даже не снился. Мне стыдно было говорить жене, что её брат стал карателем и получает деньги за то, что травит газом местных крестьян и беженцев прячущихся в лесах. Все они: «Марсден и Ко», «Юнайтед Секьюрити» и «Блэкстоун» – словно свора голодных шакалов, шли вслед за армией, подбирая трофеи, не гнушаясь даже товарами из сельских магазинов. В странах бывшего Варшавского договора и республик Советов скауты контракторов вербовали всякую мразь, готовую за лишний грош передавить голыми руками всю собственную родню, не говоря уже про каких-то русских. Тем более, что наёмники