– Вспомнишь еще что, сообщи.
– Слушаюсь, господин есаул!
– Да не тянись ты, вахмистр, – сказал Ливенцов. – Не в строю. Где поместим гостя?
– Если не возражаете, – Рик облизал губы, – у меня.
– Понравился?
Рик кивнул.
– Приятный человек, – согласился есаул. – Забирай! Но с одним условием, – Ливенцов поднял палец, – будешь приглядывать. Внимательно! Что говорит, как себя ведет, чем интересуется.
– Вы думаете?..
– Думать – моя обязанность, вахмистр! Приказ ясен?
– Так точно! – щелкнул каблуками Рик.
Ливенцов позвонил в колокольчик.
– Пригласи задержанного! – велел заглянувшему вестовому.
Появившийся вскоре Илья положил на стол начальника листок бумаги.
– Вы немногословны, – заметил Ливенцов, пробежав глазами текст.
– Отвык писать от руки, – сказал Илья. – Тем более карандашом.
– Попросили бы перо…
– Его я сроду не держал. В кино видел, но, как этим пишут, не представляю. Если б клавиатура…
– Ладно, – сказал Ливенцов. – На сегодня достаточно. Отдыхайте.
Когда вахмистр с ари ушли, есаул снял трубку телефона.
– Петроград! – бросил в микрофон.
Дождавшись ответа телефониста, Ливенцов продиктовал номер и стал ждать.
– У аппарата! – раздалось в наушнике.
– Здравия желаю, господин подполковник! – отчеканил есаул.
– Это ты, Гордей? – На другом конце зевнули. – Не надоело еще? Может, по стойке «смирно» стоишь?
– В соответствии с уставом внутренней службы, – сказал Ливенцов, улыбаясь в усы, – подчиненный приветствует начальника пожеланием ему здравия и обращается по титулу, а за неимением такового – по званию…
– Брось! – прервали на другом конце провода. – Устав я читал. Что у тебя?
– Проходчик.
– Объявился! – Голос подполковника зазвенел радостью. – Иван Павлович?
– Другой.
– Вот как… – Собеседник мгновение помолчал. – Что с Ненашевым?
– Умер, если верить заявлению нового.
– А этот кто?
– Дальний родственник и наследник.
– Он посвящен в дело?
– Нет.
– Как он обнаружил проход?
– Утверждает, что случайно.
– Гм! – сказал собеседник.
– Вот и я так думаю! – сказал Ливенцов.
– Как он оказался у тебя?
– Тертышкин привел.
– Рик? – изумился собеседник. – Почему он? Мы же условились: за проходчиком его не посылать!
– Я не питал надежды увидеть Ненашева – год скоро, как сгинул. Когда в последний раз прощались, выглядел плохо. Тертышкин – лучший дозорный в отряде, а Союз в последнее время зашевелился. Вот я и подумал…
– Не верь после этого в судьбу… – вздохнул подполковник. – Вдруг это не случайность?
– Хочу заметить, Яков Сильвестрович, – голос Ливенцова стал строгим, – всякий сговор с вахмистром я исключаю!
– Я тоже, – успокоил подполковник. –