– Я стараюсь не думать, что там у моих, – улыбнулась Лена.
– Тоже думаю, что без тайфуна не обошлось. Ты позвони! – Слава кивнула на телефон.
– Боюсь, – призналась Лена.
– Тогда ну их ко всем чертям! – сказала Слава. – Уверяю тебя, справятся и точно не пропадут. Может, даже наконец оценят наш непомерный вклад в их собственную жизнь. – Она выключила мобильник.
Потом они долго пили кофе – уже на веранде в саду – и намазывали горьковатый апельсиновый джем на теплые тосты. Лена собралась на море, а Слава сказала, что поедет в город – в банк и по всяким другим делам. Лена надела купальник, взяла полотенце и знакомой дорожкой почти побежала на пляж. С моря дул довольно холодный ветер, и на берег накатывали мелкие, с пенистыми гребешками волны. Купаться не хотелось. Лена завернулась в полотенце и решила, что будет просто дышать морским воздухом и смотреть на море. Лучшая терапия! Она не заметила, как уснула. Проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Над ней стояла Слава.
– Сгоришь, сумасшедшая! На таком ветру!
Лена поднялась, отряхнулась от песка и, с трудом приходя в себя от сна, двинулась вслед за Славой. Лена действительно прилично обгорела, и Славе пришлось ехать в аптеку за мазью. Лена извинялась и переживала – столько из-за нее хлопот! Весь оставшийся день она проспала, спустилась только к вечеру – очень захотелось есть. Во дворе Слава разжигала костер для барбекю.
– Жива? – усмехнулась она. – Ну, раз есть захотела, точно оклемалась.
На этот раз Слава жарила на решетке бараньи ребрышки, посыпанные розмарином и гранатом. Запах от мяса стоял одуряющий. Открыли бутылку красного вина.
– Обожаю мясо, – сказала Слава, вгрызаясь в отбивную крепкими, белоснежными, ровными зубами.
– А я все люблю, – простодушно откликнулась Лена. – Только вот повариха из меня никакая: вечно то горит, то убегает. Свекровь называет меня тетехой, и она, наверное, права. Даже наверняка.
– А ты ее как называешь? – поинтересовалась Слава.
– В каком смысле? – не поняла Лена.
– В прямом, – усмехнулась Слава. – Ну там, старая дура или ходячий в климаксе маразм.
– Шутишь?
– Почему? – удивилась Слава. – Она же тебя оскорбляет, унижает, и наверняка при муже и детях.
Лена промолчала, а Слава продолжила:
– На тебе же крупными буквами написано: «Садитесь на меня и езжайте!» Весь твой вид усиленно приглашает к этому действию. Седлайте, я все осилю! А так нельзя. Просто надо думать о себе. Кроме тебя самой, о тебе никто не вспомнит. Ты уж мне поверь! А свекрови своей дорогой скажи, что за годы жизни с ее сыном тебе уже положена ранняя пенсия, как у балерины или чернобыльского ликвидатора.
– Почему? – обиделась Лена. – Сережа хороший и порядочный человек. Не пьет, не гуляет.
– Знаешь, иногда лучше, чтобы пил и гулял, – ответила Слава. – Это я так, в общем. Не про тебя конкретно. Не обижайся. Но то, что твой Сережа – тот еще перец и зануда, каких мало,