религии, вводило для раввинов награды и присвоение прав купечества 1‑й гильдии. Устанавливало разумный брачный возраст (18 и 16 лет). Принимало меры, чтобы еврейская одежда не так рознилась, отделяя евреев от окружающего населения. Направляло евреев на производительные способы заработков (запрещая торговлю вином в долг и под залог домашних вещей), разрешало все роды фабричной деятельности (также откуп винокуренных заводов). Держать христиан в услужении запрещалось только для постоянных услуг, но разрешалось «для работ кратковременных», без указания точного срока, и «для работ на фабриках и заводах», а также – «для пособия в хлебопашестве, садоводстве и огородных работах»
[337], что было насмешкой над самой идеей «еврейского земледелия». – Положение 1835 звало еврейское юношество к образованию. Нисколько не было стеснено поступление евреев в средние и высшие учебные заведения
[338]. Евреям, получившим в любой области науки степень доктора, и по засвидетельствовании отличных способностей (ещё с формальностями), предоставлялось право на государственную службу. (Евреи-врачи имели то право и раньше.) – А касательно местного самоуправления – Положение снимало с евреев прежние ограничения: теперь они могли занимать должности в думах, магистратах и ратушах «на том же основании, как избираются на сии должности лица других исповеданий». (Правда, против этого выдвинулись возражения некоторых местных властей, особенно из Литвы: городской голова должен в иные дни вести обывателей в церковь, и как это может быть еврей? или еврей в судьях, раз присяга произносится на кресте? Сопротивление оказалось сильное, и указом 1836 г. устанавливалось для западных губерний, что в магистратах и ратушах евреи могут занимать только одну треть должностей.)
[339] – Наконец и в экономически остром вопросе, связанном с приграничной контрабандой, подрывающей государственный интерес, Положение оставляло в пограничной полосе живущих там евреев, но воспрещало новое водворение
[340].
Для государства, держащего миллионы своего населения в крепостном праве, – всё названное не выделяется как система жестокостей.
При обсуждении Положения в Государственном Совете происходили прения с обильными разнообразными мнениями – о возможном безпрепятственном допуске евреев в великорусские губернии. Говорили и так, что «только при наличии известных нравственных качеств и определённого уровня образования евреи могли быть допущены к водворению во внутренних губерниях». Возражали и так, что «евреи могут принести значительную пользу своей торгово-промышленной деятельностью и что конкуренцию нельзя предотвращать запрещением кому ни будь жить и торговать»; и «надо поставить ребром… вопрос: Могут ли евреи быть терпимы в государстве? Если признать, что евреев нельзя терпеть, тогда надо изгнать их всех», нежели «оставить „сие сословие внутри государства в таком положении, которое возбуждало бы
