«Русская Премия» присуждается ежегодно в трех номинациях («крупная проза», «малая проза» и «поэзия») авторам литературных произведений, написанных на русском языке. В конкурсе могут принимать участие писатели и поэты, живущие в любой стране мира за пределами Российской Федерации.
С 2010 года вручается также специальный приз Оргкомитета и жюри конкурса – «За вклад в развитие и сбережение традиций русской культуры за пределами Российской Федерации». Им награждаются создатели культурных центров, фондов, архивов, издательств и изданий, организаторы наиболее успешных фестивалей, форумов и конференций в русском зарубежье – как дальнем, так и в ближнем.
За шесть лет существования «Русской Премии» лауреатами конкурса стали 40 писателей и поэтов из 16 стран мира. Среди них Бахыт Кенжеев, Анастасия Афанасьева, Маргарита Меклина, Владимир Лорченков, Мариам Петросян, Дина Рубина и др.
По оценкам экспертного сообщества, «Русская Премия» входит в пятерку самых престижных российских литературных премий.
Официальный партнер конкурса – Президентский центр Б. Н. Ельцина (www.yeltsincenter.ru).
ЕЛЬЦИН ЦЕНТР
Президентский центр Б. Н. Ельцина (www.yeltsincenter.ru) – новая для российской практики организация, созданная в 2009 году в соответствии с Федеральным законом «О центрах исторического наследия президентов Российской Федерации, прекративших исполнение своих полномочий» от 13 мая 2008 года № 68-ФЗ.
Цель создания Центра – изучение исторического наследия первого Президента России Б. Н. Ельцина как неотъемлемой части новейшей истории России, создание архива и сохранение музейных предметов, связанных с его жизнью и общественно-политической деятельностью.
Центр Ельцина осуществляеттакже поддержку образовательных, научно-исследовательских и культурных проектов, активно участвует в международном гуманитарном сотрудничестве.
Одной из важнейших задач, которую ставит перед собой Президентский центр, является помощь в реализации творческого потенциала молодежи, поскольку именно ей предстоит отстаивать интересы России в XXI веке и продолжать начатое первым Президентом дело модернизации страны.
Особое внимание уделяется поддержке юных талантов в области образования, науки и искусства.
На сегодняшний день Центр Ельцина – единственный Президентский центр, созданный на территории Российской Федерации. Центры, носящие имена президентов, существуют и успешно работают во многих странах мира. Сфера их интересов гораздо шире, чем простое сохранение наследия одного политического деятеля. Президентские центры за рубежом становятся площадками для обучения молодежи, способствуют развитию науки и культуры.
Образ, давший название книге «крепостной остывающих мест» (в стихотворении так: «только дождь, и ни звука окрест / лишь грозой, словно линзой, удвоен / крепостной остывающих мест»), показался почему-то почти цитатой. Во всяком случае, неясно знакомым, о чем-то напоминающем. То ли об Аронзоне, то ли о Бродском. Ни в коем случае не в том смысле, что их имитация или следование им. Не их, а о них. Бахыт Кенжеев мне вообще видится (слышится) одним из последних воспоминаний о той Поэзии, которая могла быть только великой (а иной себя и не мыслила): великие задачи, великие образы, сильный, почти молитвенный язык, страдающий и визионерствующий поэт, героический странник. «Почему не все видят ангелов?» – спрашивала Елена Шварц. Она – тоже из того времени, когда поэт и не-поэт различались просто: первый видел ангелов (богов, демонов, планеты, созвездия, Ад, Рай – по вкусу), а второй – нет, не видел.
Кажется, Саша Соколов говорил, что не любит слова «последняя» в применении к книге: «в своей последней книге поэт…». И т. д. Саша спрашивал: что значит «последняя? Он что, больше не напишет?» Кажется, так. А в этих словах слышалось: «Или он уже умер?». Мысль о смерти – вообще невыносимая, но поэту, кажется, более, чем кому бы то ни было. Книгу Бахыта Кенжеева хочется назвать итоговой; прекрасно при этом понимаю, что и в слове «итоговая» есть и болезненное, и уязвляющее поэта. Завещание, что ли? Или законченность? (Поэт не может быть закончен, завершен.) Итоговая тем не менее, и не только как литературное создание и для литературы. У меня почти навязчивая ассоциация была все время, пока я читал ее, – с Книгой Экклезиаста, да, да. Много знания, в котором, как известно много печалей (скорее, во множественном числе). Тривиальное «суета и ловля ветра» тоже вспоминается, по сути этот знаменитый рефрен и исчерпывает содержание книги. Нажитая мудрость, которая приводит не к просветлению, а отчаянию. Но всякий раз, в отдельном стихотворении, в конкретном поэтическом сюжете, в том или другом образе эта варьирующаяся мысль заново перевоплощается, находит себе новые подробности, детали и обстоятельства – места, времени и действия. «Бес таится в деталях, а господь в облаках…» – это Кенжеев. В его книге много томительного искушения.
Жизнь – странствие (мысль не новая), и всякий – странник (новая еще менее). И поэт в первую очередь: бродяга, почти бездомный, во всяком случае – везде на чужбине. Но как эта очень знакомая