Москва – Испания – Колыма. Из жизни радиста и зэка. Лев Хургес

я подумал, что полковника к нам умышленно подсадили, чтобы прощупать наше настроение и поведение в дороге, но когда я убедился, что он пьян по-настоящему, это подозрение сразу отпало. Но все же я старался больше молчать и слушать его разговоры, что было нетрудно. Перед нами стояла сложная задача: надо было за полтора суток истратить по 250 рублей, причем сильно напиваться было нельзя. Договорились тайком с Жорой, что вместе покидать купе не будем. Он будет ходить в ресторан с переводчиком, которого мы тоже совершенно не знали, а я с полковником. Через полчаса после отправления поезда наш полковник уже почувствовал «жажду», и пришлось мне его вести в ресторан. Хотя я выбирал все самое дорогое, больше 50 рублей потратить так и не удалось, и в довершение всего, несмотря на мои протесты, заплатил полковник, заявив, что он «богат», а мне деньги на курорте пригодятся. Положение сложилось трагикомическое: деньги надо в поезде потратить, а сделать этого нельзя, тем более что вступать в объяснения с полковником неудобно. Правда, на другой день мне удалось один раз заплатить в ресторане, но тем не менее советских денег я привез в Севастополь порядком.

      Приехали мы туда погожим осенним утром. Полковник засуетился: «Давай, давай ребята скорее! Вон стоит наш автобус, надо занять получше места, ехать-то ведь не близко». Для вида я начал не спеша собираться, и как только полковник вышел из купе, к нам в дверь просунулась мрачная, явно НКВДовского типа фигура в штатском и хриплым голосом спросила Кузнецова. «Я от Ивана Ивановича», – шепотом произнес он на ухо Жоре, и погромче: «Давайте свой пакет, собирайте вещи и следуйте за мной». На вокзальной площади нас уже ждал «газик». Увидев меня, уже сидевший в курортном автобусе полковник замахал рукой: «Давай сюда быстрее! Я занял место!» и, по-видимому, был крайне удивлен, когда вместо того, чтобы поспешить к нему, я помахал ему рукой, сел с товарищами в «газик» и укатил с площади.

      Ехали мы довольно долго, все время вдоль побережья и остановились возле высокого, глухого забора. Несмотря на забор, с улицы, по которой мы ехали, был прекрасно виден большой причал, у которого стоял пароход, довольно обшарпанного вида, водоизмещением тонн на 5 000, под турецким флагом и с надписью на борту: «Измир».

      Погрузка его заканчивалась, потому что сидел он в воде по ватерлинию, но два крана непрерывно спускали в его трюмы «невинный» груз – стокилограммовые бомбы для авиации, упакованные наподобие стиральных машин, с рейками по периметру, и связанные по восемь штук тросами. Очень меня удивило и обеспокоило то, что никаких мер по маскировке не применялось. Тут же, у причала, стояли пятнадцать танков «БТ» и несколько спецмашин, тоже в ожидании погрузки. Все это было сверху слегка прикрыто брезентом, но, видимо, его не хватало, и с улицы было прекрасно видны как типы танков и машин, так и их количество. По улице шли трамваи, ездили автомобили, взад-вперед сновали пешеходы. Если учесть, что в то время Севастополь еще был открытым городом, а всем было известно, что Советскому Союзу нет надобности поставлять