В Вестминстере почти не издевались попусту. Но все же случалось. Порой заставляли растопырить пальцы и положить ладонь тыльной стороной вверх на парту. После мучитель пером или перочинным ножиком часто-часто скакал между пальцами. Некоторые делали это мастерски, туда-назад, туда-назад. Но кончалось всегда одним: кровью”».
Все телесные наказания учащихся тщательно оформлялись. В школьной «Книге наказаний», которую вели старосты-старшеклассники, сохранились имена всех наказанных, даты, мера и причины экзекуции. Игорь Померанцев цитирует некоторые записи 1940-х годов:
«М. наказан за сквернословие. Староста Стэмбургер сделал замечание классу, чтоб не орали. Когда Стэмбургер кончил, М. встал и сказал: “Пойду-ка посру"’. Ему сказали, чтоб он придержал язык. Но вскоре все это повторилось. Я сказал М., что он заработал три удара. Он опротестовал решение. Мы обговорили это с директором и решили, что наказать надо не просто за сквернословие, а за все вкупе. Правда, сошлись на двух ударах…»
Порка была органической частью школьной традиции, многие воспитанники на всю жизнь становились ярыми ее поклонниками. Бывший ученик школы Чартерхаус (основана в 1612 г.) вспоминает, что, когда в 1818 г. тогдашний ее директор доктор Рассел решил заменить телесные наказания штрафом, школа взбунтовалась:
«Розга казалась нам совершенно совместимой с достоинством джентльмена, а штраф – это постыдно! Школа восстала под лозунгом “Долой штраф, да здравствует розга!”, и старый порядок был торжественно восстановлен».
Конечно, не все ученики были поклонниками порки. Будущий премьер Уинстон Черчилль (1874–1965), который плохо учился в школе и к тому же отличался редким упрямством, был совсем не в восторге от своей подготовительной школы Сент-Джордж:
«Порка розгами по итонской моде была главной частью учебной программы. Но я уверен, что ни один итонский мальчик, ни, тем более, мальчик из Харроу не подвергался таким жестоким поркам, какие этот директор готов был обрушить на доверенных его попечению и власти маленьких мальчиков. Они превосходили жестокостью даже то, что допускалось в исправительных учебных заведениях… Два или три раза в месяц вся школа загонялась в библиотеку. Двое классных старост вытаскивали одного или нескольких провинившихся в соседнюю комнату и там пороли розгами до крови, а в это время остальные сидели, дрожа и прислушиваясь к их крикам. Как я ненавидел эту школу и в какой тревоге прожил там больше двух лет! Я плохо успевал на уроках, и у меня ничего не получалось в спорте» (Churchill, 1941).
Не испытывает ностальгии по порке и знаменитый оксфордский философ Алфред