А пока я сижу в канализационном люке, со сломанным каблуком, с парой синяков на пояснице и вывихнутыми пальцами правой руки (за крышку цеплялась, стараясь удержаться на поверхности). Н-да-а… и теперь жду, когда меня спасут, ибо сама я выберусь вряд ли. Тут еще и пары-тройки ступенек нет тоже из-за меня – сшибла, пока падала.
Так… описываю окружающее пространство. Темно. Влажно. Воняет… сверху падают лучи заходящего солнца и ездят машины. Пробовала орать, но меня, понятно, никто не услышал. А сорвать голос как-то не хочется. Вправо и влево отходят длинные туннели в неизвестность. Бродить по ним страшно не хочется, но придется, если меня здесь так никто и не найдет. А еще… еще у меня в сумке есть бутерброд, сосиска и пакетик сока. И я нагло жую бутерброд. А что делать – кушать-то хочется, да и успокаивает это как-то.
17:32
Я замерзла. Дневник что-то пишет самопроявляющимися чернилами. С интересом наблюдаю за процессом, открыв на пустых страницах. Бабушка… вот именно сейчас мне почему-то не страшно. Даже если я сошла с ума и лежу в палате номер …дцать – все равно не страшно. Помню, бабуля была горазда на выдумки. Каждую пятницу, сидя на кухне, она доставала старинную книгу заклинаний, расставляла везде оплывшие огарки свечей, зажигала их и готовила очередное волшебное зелье, которое должно было чуток изменить реальность на более сказочную. Мелкая сикозявка в моем лице ей в этом активно помогала. Нам никто не мешал, так как родители пропали, еще когда мне было три года. С тех пор я их не видела и помню смутно. Бабуля обещала, что однажды они вернутся. Я больше в это не верю.
Не суть. Интересно то, что в ходе всех этих манипуляций у нас и впрямь что-то выходило. То светлячки роем влетали в окно и рассаживались по стенам, перемигиваясь огоньками, то ложка с вилкой начинали ходить по столу, оглядываясь и прижимаясь друг к другу. А однажды… однажды я принесла мертвого воробья и со слезами на глазах попросила его оживить. Бабуля долго отнекивалась, но мой трясущийся подбородок и зареванный вид мог разжалобить кого угодно. И мы совершили ритуал. Нарисовали пентаграмму, долго что-то бубнили, взявшись за руки. И минут через пять птичка зашевелилась, поднялась, громко чирикнула и вылетела в окно…
Сейчас я взрослая и в чудеса не верю. Наверняка тогда птичка не умерла, а просто потеряла сознание, светлячков привлек запах бабушкиных пирогов, между делом готовящихся в духовке, а вилка и ложка… магниты? Наверняка была хитрая система магнитов под столом.
Только вот… дневник упорно пишет эти строчки прямо перед моим носом. И как бы я ни отрицала все чудеса разом – не собирается останавливаться. Н-да, бабуля. А может, ты и впрямь была немножко волшебницей? Или ведьмой, как любили тебя называть окрестные кумушки. Не знаю. Но получается, что с твоей смертью дар перешел мне, и ведьма теперь я. Может, потому и сыплются на меня неприятности – сила не знает, куда себя деть, и бесится, устраивая мне приключения…
Неважно. Ой, кто-то идет!
18:10
Я