– Мне показалось, что тебе нравится только лето, Создатель. Поэтому в твоем мире нет времен года. Землю каждый засевает тогда, когда захочет. А деревья плодоносят круглый год.
– Как же вы тогда отмеряете этот самый год?
– Извини, Создатель, не знаю. Год придумали мудрецы страны хеленов.
– Что придумали?
– Тридцать дней в месяце и двенадцать месяцев в году. У них в стране двенадцать городов, каждый собирает урожай в свое время. А здесь – дикари. Здесь нет счета времен.
– Ну и ладно, – махнул рукой Олег и пустил коня вскачь.
Тропинка шла интересным маршрутом, от прудика к прудику – видать проложили ее люди, томимые жестоким похмельем. Ближе к полудню, когда добрый десяток солнц прижарил всадников так, словно они въехали в муфельную печь, Олег прямо со спины коня сиганул в один из таких прудов.
– Эх, хорошо! – Он присел с головой, растрепал себе волосы, вскочил, рассыпая сверкающие брызги. – Здорово! Эй, рогатый, освежиться не хочешь?
– Нет, Создатель, я не ощущаю жары.
– Как, совсем?
– Я не ощущаю ни жары, ни холода, ни боли, ни жажды, ни голода, ни усталости. Я бессмертен, Создатель. Ты сам создал меня таким, и я благодарен тебе за это.
– Возможно, это не самое большое счастье… – Олег откинулся на воду, широко раскинув руки. – Не ощущая жара, ты не чувствуешь и тепла, не ощущая боли, не способен почувствовать и ласку. Не ощущая жажды, ты никогда не сможешь ее утолить…
– Ты прав, Создатель. Но, не имея всей гаммы чувств, я полнее использую то, что осталось. Мне нравится дышать, улавливать ароматы, нравится думать, нравится радоваться… А иногда и грустить – тоже нравится.
– А разве может «нравиться радоваться»? Разве радость – это не есть то самое «нравится»?
– Ты никогда не анализировал глубины своих чувств, Создатель, – откровенно улыбнулся Дьявол. – У тебя их слишком много.
– Ну-ну, – не стал спорить Олег, выбираясь из пруда и запрыгивая в седло. Выжимать одежду он не стал – под здешними солнцами и так за пару часов высохнет. Зато телу хоть немного посвежее будет. – А со светилами я, пожалуй, переборщил. Слишком жарко получилось.
Тропа долго петляла среди некошеных лугов, и Олег успел не только высохнуть, но и снова перегреться, когда за очередной рощицей внезапно открылась бескрайняя, голубоватая долина. Скрыться за горизонт ей не давали только горы, дрожащие далеко-далеко, на краю света. Под копытами гулко зазвучала бурая, плотная земля, на которой удавалось пустить корни лишь бледным сухим лишайникам, то ли еще живым, то ли давно ставшим страничкой огромного гербария.
– Камень, что ли? – спросил Создатель.
– Глина, – откликнулся Дьявол. – Еще пару столетий назад эта долина звалась Страной Озер, но теперь все заболотилось, и туда лучше не соваться.
– Что-то не видно болотной живности. Ни лягушек, ни карликовых берез, ни даже кочки с осокой.
– Только лишайники и тина, Создатель. Причем очень часто – одни поверх других, поэтому не стоит забредать в �