Мысленно он прикидывал, что еще одна ночевка в холодной степи без костров и еды лишит врагов последних сил, и завтра он сможет взять их хоть голыми руками, продав полонян в Ельце или Донцове, а хана и его мурз самолично доставит пред царские очи.
Однако в те самые мгновения, когда он, самолично отпустив коню подпругу, кинул повод холопу, взял из его рук медную чарку и опрокинул в горло столь приятную на холодке можжевеловую водку, отерши губы бородой, сотники Девлет-бея Халил, Аяз и Таки уже вели телохранителей Гирея в стремительную атаку. Татары не обнажали клинков – они мчались вперед, торопливо опустошая свои колчаны, выбрасывая одну за другой стрелы в сторону ненавистных красных кафтанов.
Стальные наконечники резали толстое сукно, подбитое паклей, ватой и конским волосом, стучали по широким лезвиям бердышей, застревали в длинных полах, иногда вонзались в лица, заставляя людей вскрикивать от боли либо замертво падать в снег. В сотне шагов от ровного стрелецкого строя степняки начали заворачивать коней – но тут кованые стволы пищалей с оглушительным грохотом выплеснули клубы белого дыма и несчетное количество тяжелых свинцовых капель.
Картечь хищно врезалась во взмыленные бока лошадей и человеческие тела – сразу несколько десятков скакунов неожиданно закувыркались по земле, давя своих всадников. Еще пять или шесть коней не успели перескочить неожиданно возникшее препятствие и тоже слетели с ног. Послышалось жалобное ржание, болезненные крики людей.
Стрельцы, понимая, что начавшие разворот татары сейчас на них не навалятся, опустили пищали прикладами на землю, и принялись рвать патроны, высыпая порох в стволы, накрывая его пыжом и прибивая прикладами. Сверху сыпанули жребий – крупнокалиберную дробь, тоже прижали пыжом. К тому моменту, когда ветер начал развеивать дым, почти все воины были готовы к новому залпу.
Как ни странно, но татары не воспользовались возможностью, чтобы преодолеть залитую кровью полосу между собой и пешими врагами, пока те перезаряжают оружие. Они гарцевали на расстоянии полета стрелы и явно чего-то ожидали, наблюдая, как стелется над заснеженным полем горячий пар, возникающий над вытекающей из множества ран кровью, как один из их сородичей – пышноусый, в островерхом русском шлеме, пытается, зажимая живот, уползти в сторону, дабы его не затоптали свои же во время следующей атаки.
– Ну же, идите сюда! – со смехом крикнул один из молодых стрельцов. – Идите, у нас свинца на всех хватит!
В ответ прилетела и вонзилась в землю у его ног длинная тонкая стрела. Потом еще одна.
– Мало каши ели! – помахал рукой стрелец. – Али баранина ночью холодной была?!