– Так не берут-то как раз потому, что с песком получается! – опять вскочил Архин. – А коли железные приспособить, зелье пойдет самый класс!
– Чего вы ссоритесь? – пожал плечами Росин. – Коли нужно, я жене отпишу, чтобы еще несколько штук дала. Привезти, надеюсь, сами сможете? А то дела у меня тут намечаются…
– Ну ты деловой стал, буржуинский рабовладелец, – покачал головой Картышев, поднимая рюмку. – Ладно, давай выпьем, чтобы машины наши крутились и реки не мелели!
Растекаясь по жилам, водка быстро привела людей в благодушное настроение, и на дальнем конце стола уже начали вспыхивать споры о чем-то своем – там уже и забыли о причине общего сборища за праздничным столом.
– Какие у тебя дела-то могут быть в нашей глуши, монархист? – поинтересовался Игорь, хрустя маринованным огурцом. – Скажешь, али тайна страшная?
– Какая тайна, через пару месяцев все равно узнаете, – пожал плечами Росин. – Кажется, к зиме война новая начнется.
– С кем?
– А с кем здесь воевать? – даже оторопел от такого вопроса Костя. – С ливонцами, ес-с-сес-с-с-но… Тьфу, буква в зубах застряла.
– Ливонская, что ли, уже начинается?
– Похоже на то, – кивнул Росин. – Только вы не бойтесь. Исполчать никого царь не собирается. Ближние его бояре охотников только скликнуть хотят, и все. Вас никто не тронет.
– Х-ха! – передернул плечами Игорь. – Давай-ка еще по одной, и я тебе кое-что расскажу.
– Давай.
Они выпили, и Картышев подсел к гостю поближе.
– Понимаешь, Костя. Жил я в свое время в двадцатом веке. Ну, да все мы в нем жили. Тоска была страшная. То есть, пока в танковых служил, соскучиться не давали, ты знаешь, но как демобилизовавыва-али, так жизнь натурально кактусиная началась. Пенсией раз в месяц поливали, чтобы не засох, да в охране на стройке маленько зряплаты капало. И сидишь в своей комнатушке, как кактус в горшочке, да телевизор смотришь, и все веселье. Вот тогда я к тебе в клуб и пришел. Хоть иногда оторваться, мечом и топором помахать, древним ратником себя вообразить. Понятно излагаю?
– Вполне.
– Ну, дальше сам знаешь. Как нас сюда крякнуло, веселье началось по полной программе. Накушались желанного «ретро» по самое «не хочу». Вот. Ну, посидели, отдохнули. Три года я окромя стекла и печи ни хрена не видел. Так вот, Костя. Что-то я себя все больше и больше ощущаю кактусом… Ты меня понимаешь?
– Наверное, да…
– И я так думаю, за этим столом я такой не один. Потому, как в «Черного шатуна» любители телевизора не записывались. Так что давай, Костя, еще по одной, и дай мне слово, что своим дружбанам ты шепнешь, что десятка два добровольцев из деревни Каушта к ним в ватагу записаться отнюдь не прочь.
– Два десятка? – не поверил своим ушам Костя. – Ты уверен? А как же хозяйство все: стекловарня, лесопилка, бумажная мельница, пороховая?
– А что? – пожал плечами Картышев, на�