Второй хозяйкой была избалованная 18-летняя девочка при деньгах. Весь месяц она нюхала порох и не выпускала меня из кровати, я спал часа по два в сутки, в основном отсыпался в метро, после работы, чтобы не ехать домой.
В доме происходил форменный пиздец, на кухне нон-стопом шел рейв, терлись какие-то люди, без остановки сыпались дорожки, гудели бонги, в углу стояло наполненное мутной водой 15-литровое ведро с обрезанной двухлитровой бутылкой. Пять раз я просыпался от того, что подруги хозяйки начинали заниматься со мной сексом, не спросив даже имени.
В конце месяца я вытряхнул из куртки три грамма спидов, пять марок и пол-веника чая, тихонько собрал вещи и по-английски ушел. Третьей по списку была певица с шикарными бедрами. Началась спокойная жизнь, тишина и покой. Просыпался я от того, что хозяйка распевалась голой перед зеркалом. Она была милая и очень домашняя, умела расслаблять мышцы горла и гордилась тем, что могла заглатывать член целиком. Она имела такую бешеную энергетику, что рядом с ней невозможно было уснуть, я спал на диване и наконец отлично высыпался.
Через неделю этой идилии моя прошлая хозяйка вышла из марафона и обнаружила, что я бежал. Дня через три она выследила меня и, когда я отпер дверь в квартиру, налетела сзади и затолкнула внутрь. Слов было не разобрать, она просто верещала. Зрачки ее были размером с блюдце. Попытки урезонить ее были бесполезны, я сел к столу и наблюдал за истеричкой. Она бегала по комнате и кричала – как я мог променять ее на кого-то еще, когда она от всего сердца пустила меня пожить, что убьет меня, а потом себя. Тут в замке щелкнул ключ и она заткнулась. Моя хозяйка-певица зашла в квартиру, в шляпе и с пакетом покупок. Спидовая хозяйка заверещала и бросилась на нее. Консервированный горошек улетел в стеклянный шкаф, яблоки рассыпались по ковру. Хозяйка-певица схватила початок кукурузы и принялась мутузить им вторую. Я благоразумно дал им заниматься делом, налил себе выпить и наблюдал, как они рвут друг на друге волосы и дерутся овощами.
Признаться, я даже возбудился от этого зрелища. Через пятнадцать минут наконец приехала полиция. Они схватили спидовую и спросили, что с ней делать. Она стояла с размазаной как у Джокера косметикой, расцарапанная в кровь, с клочками волос, торчащими во все стороны. Со слезами на глазах я сказал, что отведу это разодраное чучело домой и они ее отпустили. С чувством отчаянья я собрал вещи и ушел с ней. Певица сказала, чтобы я больше ей не звонил и, по возможности, сдох в ужасных мучениях. Мы ехали в такси и малолетка выла всю дорогу, уткнувшись мне в грудь. На рубашке остался прекрасный тест Роршарха. Дома она показала мне картину, которую она нарисовала на днях. Это был мой портрет. Ну, то есть, она так сказала. Это была средней паршивости