Острие ножа коснулось маленькой впадинки на шее рыжеволосой девушки. Она уже не скулила. По округлым щекам катились крупные слезы.
– Не надо, – с трудом вымолвила пленница. – Пожалуйста… Не надо. Я никому ничего не скажу…
Захир-Наим рельефно изогнул одну бровь. Его рука остановилась.
– А ты, оказывается, не глухонемая.
– Нет…
– Почему же тогда не отвечаешь, когда тебе задают вопрос?
– Я… Я испугалась. Пожалуйста…
– Так что ты слышала?
С восточной стороны ветер донес несколько одиночных выстрелов. Ибтихаж слегка дернулся, но Захир-Наим на внезапный огонь никак не отреагировал. В Хуле встречались партизаны, поддерживавшие израильские власти, но особых хлопот они никому не доставляли.
– Я никому ничего не скажу… – еще раз повторила рыжеволосая. Одна слеза, скатившись по левой щеке, повисла на подбородке, на мгновение замерла, а затем, сорвавшись, упала девушке под ноги. Ее место тут же заняла следующая. Захир-Наим смахнул каплю кончиком ножа.
– Я должен тебе верить? – саркастически поинтересовался он.
– Да… Пожалуйста…
– Почему? Почему я должен тебе верить?
Ответа на этот вопрос не последовало. Впрочем, Захир-Наим и не ждал его. Он уже принял решение, от которого не собирался отступать. Девушка должна умереть. Других способов борьбы со шпионажем среди ливанского населения опытный боевик не видел. Их просто не было…
Араб молниеносно дернул рукой, и остро отточенное лезвие его армейского ножа вспороло платье на груди девушки. Ткань разъехалась в стороны. Под платьем ничего не было. Взору араба предстала аккуратная обнаженная грудь с двумя темно-красными сосками и гладкий живот, на котором чуть выше пупка красовалась едва заметная родинка. На востоке Хулы щелкнуло еще три одиночных выстрела, а затем их заглушила короткая автоматная очередь.
– Нет…
На этот раз девушка дернулась, но Латиф и Ибтихаж еще сильнее завернули ей руки за спину.
– Я хочу тебе верить, – Захир-Наим опустил нож, и его вторая ладонь легла на левую грудь пленницы, до боли стиснула ее. Девушка поморщилась. – Но для этого нужно очень постараться. Ты готова? Как тебя зовут?
Рыжеволосая сдавленно произнесла что-то, но араб не расслышал.
– Громче! – потребовал он.
– Салима…
– Очень хорошо, – губы Захир-Наима чуть дрогнули в улыбке. Отпустив левую грудь