А вот огня ночами не разводила. Полагала, что свет скорее привлечет к ней внимание, чем отпугнет неведомого зверя. Встречать опасность она желала с глазами, привыкшими к мраку, а не ослепленными пламенем костра. Тем более что волка она видела. Крупный серый зверь выглядел так же, как в книжках на картинках. Ничего угрожающего он не проделывал и на глаза старался не попадаться, но его присутствие поблизости ощущалось. То тень мелькнет, то птицы примолкнут. Да и следы встречались совсем свежие. На всякий случай, вспомнив верования язычников, о которых рассказывал учитель истории культуры, стала оставлять угощение для своего сопровождающего.
Вообще-то она его не опасалась. Крепкая палка давала ей неплохие шансы против этого зверя. Массы тел близкие, а мышцы и реакция у нее не такие, как у барышень. Физподготовка в училище проводилась пусть и не так добротно, как в замке ее детства, но приемы рукопашного боя преподавались серьезно.
За четыре дня она встретила едва десяток участков, где можно было идти, а не пробираться. Обошла несколько болот. Все три встреченных ею тропинки вели поперек пути, так что идти по ним не имело смысла. К исходу второго дня она набрела на относительно свежий след небольшой группы людей, идущий почти в нужную сторону. А может быть, это была звериная тропа? Во всяком случае, ни одного признака ночевок она не заметила. Два дня шла по этой чуть заметной тропе. Бежала в основном. Легким напористым наметом. Потом быстрым шагом переводила дух, а потом снова рысила. Таким манером можно было бы и полсотни километров за день покрыть. Но путь не кончался. И непонятно было, почему, пока утром шестого дня тучи не рассеялись и не взошло солнце.
Сразу все встало на свои места. Острый конец штопальной иглы указывал на юг, а не на север. И она двигалась не к морю, а от него. Какой же надо было быть тупой, чтобы просто не учесть очевидной альтернативы. Ветка села на поваленный ствол и заплакала. Она – офицер флота Его Величества (а неделю назад – Ее собственного Величества), замужняя женщина – просто-напросто несмышленая сопливая девчонка. Ей полагается ходить за ручку с учителем, слушать маменьку и покорно ждать волю родительскую, а не куражиться, обучаясь делу, на которое испокон веку только молодых мужиков избирали, крепких и смекалистых, способных посмотреть с презрением на тяготы бытия и самой костлявой в глаза.
Вся несуразность ее положения буквально валом на нее нахлынула, заполонила сознание и вызвала бурный взрыв всхлипов и причитаний. Так и сидела она, рыдая, пока не ощутила прикосновение к щекам чего-то теплого и шершавого. Большой зверь, рогатый и