Двое других оказались куда шустрее, они уже ломились сквозь кусты, как два мамонта, хотя вряд ли мамонты бегали с такой скоростью. Сзади раздался насмешливый голос Вятича:
– Ну а ты чего стоишь, догоняй. Или платить будешь?
– Не… чего платить?
– Беги, говорю, да побыстрее! – Я не выдержала уморительно глупого вида бедолаги.
Вслед ему так хотелось заулюлюкать, но совесть не позволила. Я же прекрасно понимала, какая нужда заставила вот этого сильного парня взяться за дубину, чтобы грабить проезжающих.
Видно, об этом же подумал и Вятич, потому что тишину леса прорезал его голос:
– Эй, работа нужна?
Я прислушалась, кажется, сотника все же расслышали, треск кустов неожиданно стих. Мы переглянулись, ожидая.
– Ну, выходи, выходи, не бойся, не обидим.
На дорогу снова выполз тот самый детина, но уже без дубины.
– А чего же дубину-то не взял?
– Дык… зачем?
– Нас грабить.
– Не-е, – замотал большущей башкой несостоявшийся разбойник.
– Первый раз, что ли? – поинтересовался Вятич, спешиваясь.
– Ага. – Разбойника явно обрадовала сообразительность Вятича.
– Семья есть?
– Не, мамку татары пожгли.
– А к нам пойдешь?
– Куда это к вам?
– Нас охранять.
Парень недоверчиво покосился на меня:
– Чего вас охранять, ежели вон мальчонка и тот с мечом?
– Это не мальчонка, это моя жена.
– Ну да?
Я, смеясь, сняла шапку, освобожденная от головного убора коса легко скользнула змеей по спине. Тут же последовал недоверчивый взгляд разбойника:
– Жена, говоришь?
Под укоризненным взглядом Вятича быстро спрятала косу: негоже замужней женщине ходить с непокрытой головой.
– Тебя как зовут-то?
– Тишаня…
Самое то для крепкого, словно дуб, и здоровенного парня, от одного голоса которого по осени могла бы осыпаться листва с деревьев. Кто ж его так назвал?
Вятич тоже крякнул, но даже следа улыбки невозможно было заметить на его лице.
– Ну, чего, Тишаня, согласен нас охранять до Новгорода?
– А там чево?
Ишь ты какой! Сказал бы спасибо, что сейчас не убили.
– А там к кому другому наймешься, с твоей силищей привычку к оружию бы…
– Это я не люблю, с детства не задирался, потому и прозвали так…
Честно говоря, вести разговоры посреди леса надоело, и я выразительно хмыкнула, Вятич тоже засобирался:
– Так идешь или нет?
– Иду, только я пеший.
– Деревня далеко?
– Не, тута рядом.
– Ты