Подумать только – искусственный конструкт уровня Повелителя. Наверное, стоимость подобного создания исчислялась сотнями тысяч имперских монет.
– Что со мной было, Эйнен? – ошарашенно спросил Хаджар. – Я с трудом могу припомнить последние полчаса!
– Не беспокойся, мой варварский друг. Ничего страшного не произошло!
– Ничего страшного?! Да я только что попал под какую-то ментальную технику! Причем даже не заметил этого!
Эйнен «искоса глянул» на своего друга, но, кажется, тот говорил серьезно. Что же, значит, все действительно было серьезно.
– Я сказал, ничего страшного, а не – ничего непоправимого.
– Решено! – Хаджар хлопнул кулаком по ладони. – Мне стоит найти какие-нибудь лекции или свитки по ментальной защите!
– Вряд ли тебе это поможет, – хмыкнул островитянин.
Голем-тигр даже не удостоил их внимания. Какое дело ему, древнему созданию, помнившему еще основателя школы, до двух учеников внешнего круга. Он учуял их жетоны, позволявшие находиться на территории школы, а лист с заказом Эйнен и так нес перед собой, будто тот был не бумагой, а щитом.
Ученики вплоть до внутреннего круга не могли просто так покидать территорию школы Святого Неба. Исключения составляли только личные поручения наставников или мастеров, а также задания из Зала Славы.
– С чего ты взял? – не унимался Хаджар.
Вместе с группой других учеников, носящих серебряные жетоны, они стояли на железной платформе. В отличие от дней экзамена, сейчас она работала в облегченном режиме. В Корпусе Славы даже висело расписание, где было указано время, когда она поднималась и когда опускалась. На ночь, понятное дело, ее держали исключительно в поднятом положении.
– С того, что это была никакая не техника.
– Думаешь, яд? Или заклинание? Я видел – у нее на клинке были какие-то могущественные и странные иероглифы!
– У нее клинок – Императорский артефакт. Разумеется, там будут руны.
Хаджар вздохнул и помассировал виски. Происходящее ему не нравилось. Очень не нравилось. Проклятье! Клятая нейросеть при всей опасности произошедшего все еще занималась обновлением интерфейса!
– Успокойся, мой варварский друг, просто ты…
– Хватит меня успокаивать! – вспылил Хаджар.
Для него его разум и душа были самыми защищенными из храмов. Разумеется, тот факт, что кто-то смог посягнуть на их неприступность, привел Хаджара в состояние, близкое к страху. А он, как известно, ничего не боялся настолько, чтобы это ослабило его меч или замедлило шаг!
– …просто ты влюбился, – закончил фразу Эйнен.
Хаджар посмотрел на друга. Он думал, что тот шутит. Порой даже на островитянина накатывали приступы остроумия, но не в этот раз. Эйнен был серьезен настолько, что с выражения его лица можно было лепить скульптуру, которая стала бы символом слова «мыслитель».
– Влюбился? Я? – Хаджар засмеялся. Правда, смех этот был скорее нервным,