Сильвиус читал резким сильным голосом, чётко произнося слова и акцентируя внимание слушателей на наиболее важных моментах:
– Всё, что касается печени, уже достаточно описано, остаётся указать на защищённость её положения, о котором Природа с самого начала особенно позаботилась. Будучи соединена с желудком и со всеми кишками посредством вен и окружающей их оболочки, в виде её формы и долек, она трудно отделяется от них, – лектор оторвался от книги и сказал:
– Последнее требует особого пояснения. Латинский текст, коим обычно пользуются, сильно искажён в этом месте, в результате чего ещё в самое недавнее время бытовало мнение, что печень трудно отделяется от остальных органов по причине сложной формы долек, из которых состоит оболочка. Однако, внимательное изучение греческой рукописи Галена показало, что прочитанное следует понимать иначе, а именно: сама печень состоит из двух либо четырёх долей, и хотя свободно скользит среди оболочки, но будучи крепко оплетена связками и двумя входящими в её тело венами, представляет немалые трудности анатому.
– Ваше величество, – обратился он к королеве, – позвольте мастеру провести вскрытие и продемонстрировать вашему величеству печень человека, её расположение и входящие в неё вены.
Королева неспешно кивнула, один из цирюльников поднялся, взял в тазу с инструментами широкий медный нож и приступил к вскрытию. Сильвиус, не глядя, продолжал:
– Таким образом, сама Природа подтверждает правоту божественного Гиппократа, а также повсюду прославленного его толкователя Галена – величайших божеств медицины после Апполона и Асклепия.
Цирюльник засунул руку в брюшную полость, пытаясь вытащить на свет и показать собравшимся какой-то орган.
– Невежда кромсает желудок, – шепнул Флорен на ухо королеве.
Маргарита рассмеялась.
– Учитель, остановите дурака! – звонкий голос прорезал монотонный гул аудитории.
Сильвиус замер на полуслове. Толпа обернулась на звук. С ближайшей скамьи соскочил высокий человек, одетый в длинный тёмный плащ, какие принято носить среди школяров. Густая борода не могла скрыть молодости студента и лишь подчёркивала румянец свежих щёк и задорный блеск глаз. Студент оттолкнул цирюльника, крикнув:
– Бездельник, тебе место на этом столе, а не возле него! – затем, уже не обращая ни на кого внимания, быстро, опытными движениями начал вскрытие.
Все молча ждали. Сильвиус растерянно стащил с нечёсанных жёстких волос профессорский берет, потом, вспомнив, что он на кафедре, а значит, должен быть с покрытой головой даже в присутствии королевы, поспешно натянул его. Королева перевела удивлённый взгляд с неожиданно объявившегося прозектора на Флорена. Тот чуть слышно пояснил:
– Андрей Везалиус Витинг, сын императорского аптекаря. Замечательно способный юноша, – Флорен самодовольно