– Что это друг мой? – не понял папский посланник.
– Письмо, – кивнул дерптский епископ. – Четыре года назад, когда по наущению лютеранских посланцев заблудшие рабы Господа нашего Иисуса Христа начали жечь католические соборы и церкви русских язычников, келарь Псково-Печерского монастыря потребовал недоимки, не выплаченные за последние пятьдесят лет. Великий магистр Фурстенберг, о сих долгах ранее не вспоминавший, отправил тогда русскому царю Ивану послание, в котором просил о встрече, дабы взаимные претензии обсудить. В ответ царь прислал этот кнут. Чтобы помнил наш магистр, чем ему грозит непослушание, и о повинностях своих с равным себе разговаривал, а к правителям московским не лез.
– Великий Господь, – перекрестился нунций, – какая дикость!
– В прошлом году, – невозмутимо продолжил хозяин замка, – датский король, воевавший с русскими два года за финские земли, поехал в Москву заключать мир. В Новгороде его остановила грамота Посольского приказа, указывающая, что царю о пустяках с вождями мелких племен говорить недосуг, и чтобы о прекращении войны он договаривался с местными русскими купцами. Король Фредерик после такого позора лютую обиду на магистра Фурстенберга затаил, поскольку тот посредничество в переговорах обещал, обещал, но слова своего не выполнил.
Епископ тяжело вздохнул и продолжил:
– Я понимаю, братья, в Риме, у ватиканского Святого престола кажется, что именно там и находится центр земли, что именно там простерта длань Господа, а все вокруг мелко и несущественно. Но мы живем здесь, под самым боком у чудовища, способного в любой миг проснуться и подняться на ноги. В самые лучшие времена своей истории Ливонский Орден мог выставить на поле не более тысячи рыцарей и десяти-пятнадцати тысяч кнехтов. А царь Иван шутя кинул на Казань сто пятьдесят тысяч воинов кованой конницы, не переставая беспокоить литовские границы, воевать с Данией и держать заставы против Крымского хана. Ливония существует такой, как вы ее видите, только потому, что про нее забыли. Только потому, что мы время от времени платим подати и никогда не трогаем русских границ. Ливонскому Ордену никогда не удастся прорваться до Новгорода даже через пустынные северные земли, а если и удастся – он не сможет его удержать. Достаточно Москве просто посмотреть в эту сторону, и Орден просто прекратит свое существование. Особенно теперь, когда для этого достаточно легкого толчка.
– Святой престол понимает ваши трудности, епископ, – довольно сухим тоном остановил эмоциональную тираду папский нунций. – Но он ждет от крестоносцев Ордена подвига, в котором они клялись Господу, вступая в братство. Они должны взять Новгород хотя бы на один день, и после этого Бог простит их, даже если они сами сложат свои знамена под ноги языческому царю и отдадут ему свои мечи.
– Это поход столь важен, что ради него