Проезжая мимо бабушкиного дома, Марк остановил машину на обочине дороги, напротив. Было видно в окна, через закрытые шторы, что кто-то ходил. Во всех комнатах, и на террасе горел свет. Постояв несколько минут, он поехал дальше. Возле дома Лушиных родителей Марк поставил машину передом, почти вплотную к воротам. Залаяла собака. Дверь в доме отворилась. Марк увидел Софью Игнатьевну, вышедшую на крыльцо, накидывающую на плечи пуховой платок. Прицепив пса, она открыла ворота. Увидев Марка, вскликнула:
– Господи! Марк! Какая радость! Не позвонил-то почему? Это так неожиданно, мы не ждали, не гадали! – она обняла его. – Какая радость! – отец подрабатывает сторожем, только недавно ушёл на работу. Лукерья-то вчера приехала с девочками, привезла их на весенние каникулы, – прошептала она ему на ухо.
Марк не предполагал здесь встретиться с Лушей и детьми. Ниечего не сказав, он только крепко сжал руку Софьи Игнатьевны, в глазах которой стояли слёзы и радость.
Они пошли в дом. Софья Игнатьевна снова прошептала:
– Я позову Лушу. Она на летней кухне. Как приехала, и всё что-то пишет, и пишет. Вчера до глубокой ночи просидела и сегодня, девчонок уложила спать, и снова пишет. Свет горит у неё, значит, еще работает, там же она и спит. Девчонки в её комнате.
Марк посмотрел ей в глаза, взяв её за руку, отрицательно покачал головой.
– Ну, хорошо, сам позовёшь, пошли к девчонкам.
Дочери спали на двухспальной кровати, где когда-то спали Луша с Марком.
– Не надо их будить, – сказал Марк, – я посижу возле них так.
Он погладил их по головкам, улыбаясь и любуясь ими. Они были, как две капли, похожие друг на друга.
– Выросли? – шёпотом спросила Софья Игнатьевна.
– Да, конечно, изменились… Волосы стали длиннее.
– Да, Луша и Ольга заплетают их каждое утро. Красавицы, и ещё больше на тебя походить стали. Мальчишки, тоже подросли.
– Да, да я знаю, Вы писали.
– Деньги, которые ты в последний раз отправил – 500 ДМ, я Луше отдала, она девчонок одела с ног до головы, полушёпотом сказала Софья Игнатьевна, – его-то деньги она на них ни копейки, принципиально, не тратит. Он их, вроде бы, не обижает, только они его не воспринимают как отца и не называют никак. Луша-то совсем плохо с ним живёт. Ольга говорит, что его дома почти не бывает, и они месяцами не разговаривают. А она-то… горе моё, сама молчит, ничего не говорит, как каменная стала. Спросишь что, обязательно скажет: «У меня всё хорошо, я на судьбу не обижаюсь, если мне суждено так жить, значит, по-другому я жить не буду. Самое главное в моей жизни – это дети. Они есть, они здоровы, а что мне ещё надо от жизни? – Ничего не надо больше».
Работает на телестудии, передачу ведёт. Каждую пятницу показывают её по местному телевидению. Ну, всё сам увидишь. Ты где