Словом, все было на первый взгляд не так уже плохо: пресной воды теперь было в избытке (хватило даже на стирку вещей), пища тоже имелась (кроме съедобных и очень вкусных моллюсков в рационе появились плоды из ближайшего леса, найденные Тэлмером), но все это основных проблем не решало. Элинтур так пока и не был найден, хотя решение этой задачи находилось так близко… Оставалось только обратиться за помощью к самому Океану, но как это сделать, Тэлмер не представлял. Конечно, он уже общался с Великим Океаном, омывающем Мир Крови, однако, что петь этому, было неизвестно.
За хлопотами прошел день. Положение Тэлмера и Илен за это время улучшилось ненамного. Средства для прожитья у них имелись, но и только. Ничего другого не предвиделось, не предвещалось. Оставалась только надежда, которая, как ни банально это звучит, умирает последней, но, на что надеяться не знали и сами Тэлмер с Илен. Поэтому закат они встретили, сидя рядышком, рука об руку, на песке и любовались, как меняется океан, переходя изо дня в ночь. Они сидели молча, ни о чем не думая – им просто было хорошо вдвоем – и смотрели, как темнеет небо, как загорается на нем первая звезда, как солнце садится за горизонт, краснея при этом и окрашивая волны в кровавый цвет, как ночь расстилает свое звездное покрывало над океаном, и он серебрится в свете звезд… А потом взошла круглая желтая луна. Повиснув почти над самым горизонтом, она своим светом проторила по воде блестящую колышущуюся дорожку и озарила верхушки скал, торчащих невдалеке.
…Это была самая чудная ночь на свете, заставлявшая забывать неприятности и вспоминать все только хорошее, чистое, светлое… нежное…
Илен прижалась к Тэлмеру, и он обнял ее за плечи – все-таки они были вместе под этой ночью.
А потом послышалась музыка, и они восприняли ее как саму собой разумеющуюся. Над легкой рябью воды разлетелось протяжное и переливчатое негромкое пение труб, напоминавшее романтический вальс, а на скалах невидимые музыканты отбивали в такт звонкий ритм. Мелодия струилась над водой, словно расстилаясь на ней серебряным светом, плавно укачивала и уносила все горести и страдания. А когда блаженная идиллия расплылась над океаном, в его прибрежных водах появился солист ночного ансамбля. Похожее одновременно на сатира и вайтлина существо легко скользило по поверхности воды как танцор на коньках по льду и наигрывало на флейте, ведя незатейливую, но божественную мелодию за собой. Оно кружило, выписывало восьмерки, танцевало при свете луны, а скалы и вода подыгрывали ему. Иногда существо делало паузу, подкатывало к скалам и изящно дирижировало ими. А затем откатывало и продолжало свой танец на воде, выводя удивительно мелодичные трели и выписывая ногами сложный узор. Оно играло и само наслаждалось собственной музыкой. Свет луны поблескивал изумрудным блеском на его чешуе, а когда существо