– Хорошо. Завтра, на том-же углу, если нас там никого не будет, сделка не состоялась.
Вечером, ютясь на своём матрасике, но в тепле и с желудком, не просящим ничего, Роб спросил:
– Ген, ты собираешься завтра на угол Перекопской?
– А ты?
– Погода хреновая.
– Либертино, жизнь человеческая придумана не на развлечение нам, человекам. Думаешь, я посягаю на роль Бога?
4. Об ответственности
– Гена, его убьют.
– Предполагаемого мужа? Действительно, я об этом не подумал. Дамочка не из тех, кто останавливается на пол-пути и отказывается от намерений. Но что мы можем сделать? А главное, должны-ли мы что-то делать?
– Нет, я говорю о другом. Убьют человека, нанятого вместо нас.
– С чего ты это взял? Хотя… Это логично, убрать звено, связывающее с заказчиком, история Харви Освальда тому пример. Но ведь это предположение с потолка. Как все теории чёрных дыр.
– Нет, я уверен в этом… Я видел это.
– Во сне? Сны, самый не подтверждаемый источник информации.
– Но бывает, что они подтверждаются последствиями.
– Роб, дамочка сегодня будет на углу Перекопской в надежде увидеть нас.
– И, не увидев, она найдёт другого палача, который согласится.
– Может быть, ты видел того, кто убьёт убийцу?
– Нет. Но я знаю, что убийца не дойдёт до убийства. Это не говорит о том, что он не виновен вообще, не в данном случае.
Роберт замолчал, встал с матраса, прошёлся по комнате:
– Видишь!?
– М-м-м… Я вижу что-то вроде зверя в клетке. Или я должен увидеть что-то другое?
– Гена, мы вляпались в дело, обязывающее нас к каким-то действиям! Мне никогда не нравилось принуждение, я всегда распоряжался собой сам и только сам.
– Не вижу принуждения, – сухо ответствовал напарник. – Что принуждает тебя? И какого рода действия выставлены на распродажу?
– Человек умрёт! Из-за нашей отстранённости. Тебя это не угнетает?
– Вон оно как! Интересно получается. Ты возомнил себя Богом? Не слишком эгоцентрично?
– Ты о чём?
– Я не вижу за тобой эшелона с гуманитарной помощью. Или отряда «голубых касок».
– Говори яснее, недоговоренность раздражает.
– Но ведь мы знаем, что тысячи африканских детей умирают без еды и медицинских препаратов. И сотни погибают в той непонятной заварушке в Донецке. Ты не хочешь им помочь? Это тебя не угнетает?
– Но ведь ты говоришь о лимите возможностей! Я, конечно, не Он. У меня нет его ресурсов. Но помочь рядом живущему, это ведь в наших силах? А мы будем делать вид, что всё в порядке?
Гена задумался.
– Вон оно как… Ты мать Тереза. И, как добрый самаритянин, ты поспешил поделиться ответственностью с ближним. Похвально. Но я другой.
– Завтрак, обед и ужин ешь сам? Все мы другие, Михалыч. Что мы о себе воображаем, и то, что есть на самом деле, совсем разные вещи.
– Конечно,