если вместе с единственной, милой
перелистывать книжечку дней
и отыскивать свет на страницах,
и дописывать строки свои.
…Жизни треть… Как история в лицах
о земной негасимой любви…
Людей согревают люди
Людей согревают люди.
И люди о людях плачут.
Так было и есть, и будет.
И быть не должно иначе.
Людей сотворили люди.
Не кто-то оттуда, свыше.
И люди друг друга любят,
и люди друг другом дышат.
И ценят друг друга люди,
хранят как зеницу ока.
В сетях монотонных буден
так трудно быть одиноким.
Наверное, так и будет,
и это не станет новью:
людей согревают люди…
Конечно, своей любовью.
Есть у всех телефоны, да соседей не стало
Городские квартиры…
В них тепло и удобно.
Мог ли кто-нибудь в мире
не мечтать о подобном?
Даже если однушка
на окраине где-то.
Это, право же, лучше,
чем в деревне без света.
Если молод и рядом
магазин и работа —
то намного приятней.
И не больно охота
поменяться с доплатой
на жильё на куличках.
И однушка – палаты,
и житьё – на отлично.
Только годы проходят
и теряются силы.
Если жизнь на исходе,
то и место не мило.
Не приходят коллеги
и друзья забывают.
И дорогу, как снегом,
к старикам засыпает.
И становится клеткой
городская квартира…
Скочевала соседка
до детишек… И мира
для старушки осталось —
лишь окно на балконе.
Как она не старалась —
не даются препоны.
Вот, намедни, свалилась
возле самой кровати.
Тихо лёжа молилась…
Помирать ли? Вставать ли?
Издавала лишь стоны.
Ей казалось – кричала.
…Есть у всех телефоны,
да соседей не стало…
Поводыри
С каким-то странным постоянством
при свете утренней зари,
с неподражаемым упрямством,
хватают нас поводыри.
Хватают цепко за одежды
и тянут, тянут что есть сил.
Бормочут нам, что мы – невежды
и, если даже не просил,
настырно проповедь читают
о дне последнем на Земле.
И слёзно, слёзно причитают
по нам, блуждающим во мгле.
Хватают цепко, словно сами
не видят нас при свете дня.
И за собой влекут лесами
окрест веригами звеня.
И, спотыкаясь и корячась
при свете утренней зари,
нас