Сенк шел, погрузившись в ностальгические раздумья. Прищепки сентиментальности (эту метафору Сенк придумал еще в студенческие времена, пытаясь казаться креативным) болтались на тонких складках тканей сердца – хотели откусить по кусочку. Сенк никогда их не скрывал и при случае мог выдать что-нибудь про «а вот в моей молодости…», потому что хуже сентиментальности может быть только сентиментальность, которую пытаются скрыть.
Перед кованными воротами он вдруг сделал такое кислое лицо, что Матильда забеспокоилась.
– Все в порядке?
Он оглянулся по сторонам.
– Да, в порядке. Просто ты себе не представляешь, как мне сейчас захотелось курить.
0.6. Квак
К тому времени, как они вернулись домой, погода заметно ухудшилась. Температура упала. Штиль сменился каким-то зимним ветром. Так и не скажешь, что еще сентябрь.
Сенк, поленившийся одевать что-то поверх любимого полосатого реглана, начал подмерзать. Он шел, объятый тоской по никотину и погруженный в душещипательные раздумья. Матильда погрузилась в раздумья философские. Ее интересовало, на чем до сих пор держится ее любимая песочница? Чем живут эти люди, которых Сенк презирает и уважает одновременно? На одних только дураках, заблудших овечках с пляжными шортами? Неужели дураков еще так много?
Эта мысль глубоко задела Матильдино представление о мире.
Бульвар Диджеев, пустой и тихий, делился на тротуар, проезжую часть и полосу для деревьев. Так как автомобилей у жителей Окраины – ввиду их материального положения – не было, пл бульвару катились только автобусы, троллейбусы и маршрутки, возившие бедняков в Центр и обратно.
Сенк смотрел себе под ноги. Отдавшись на растерзание ностальгии, он вспоминал те самые славные времена, когда он тоже играл. Когда ему тоже было весело. Когда от его игр зависело, будет его семья голодать или нет. Когда он, горячий, молодой, неопытный ломал такие дрова, в которых теперь ни под какими пытками не признается. Дров было много. Но и побед было много. Чем-то ведь он заработал себе репутацию легенды.
Матильда прокручивала в голове все услышанные сегодня слова, и анализировала. Ошибок вроде нет. Напутствие «никогда не ври» выполнено безукоризненно. Сенк очень лелеял эту честность. Только из собственного желания не падать. Ни в коем случае не падать. А потому – никого не бояться. Матильда подозревала, что в теневом бизнесе честность играет роль подушки безопасности. Если тебя хоть раз поймают на лжи – то все, что было сказано тобой в контексте этой лжи – даже если оно истинно – будет использоваться против тебя. Все, что ты когда-либо говорил, объявят ложью. Благородству конец. Поэтому Матильда давно усвоила, что лгать нельзя. Достаточно лишь осознать многогранность правды. Провокационные вопросы –