Спокойно лебеди проплыли.
Быть может, это внуки были
Того, кого я не убил.
А, может, – это тридцать лет,
Как лебеди, собравшись в стаю,
Неотвратимо улетают
Голодной юности вослед.
Мои спасатели
Годами пропаганда дребезжала,
Но от словесной пакостной трухи
Меня спасали песни Окуджавы
И Галича горючие стихи.
Казалось, что не сможет сохраниться
В народе совесть: сникла, чуть дыша…
Но Гоголь, Достоевский, Солженицын
Напоминали: есть у нас душа!
И в горькие часы утрат последних,
Когда тоска просилась на покой,
Я отвечал: «Прошу простить, миледи!..
Сюда нельзя – здесь Пушкин и Толстой!»
В деревне
Как хорошо, что есть свеча и печка
В моей непритязательной избе.
Алей свернулся бархатным колечком
И, чуть дыша, спокойно спит себе.
Мы с ним лису сегодня погоняли,
Сперва дуплетом отпугнув волков,
А на снегу и в книжке записали
Порядочную толику стихов.
Леса заиндевелые уснули,
И редкий, осторожный снег пошёл.
А за окном заснеженные ульи
Таят неугомонный шорох пчёл.
На койке ждёт двойное одеяло
Вдали – политика, карьеры, куражи…
Покой и лад – так много и так мало —
Нужны нам, чтобы зиму пережить.
Татьяна ГРАЧЁВА
И задумал кто-то голос мой
И задумал кто-то голос мой,
Чтоб манил нездешнею тоскою,
Чтобы вился нитью золотой
И окутал сетью золотою.
И задумал кто-то в мир явить
Эти руки, негой налитые,
Чтобы в них волной волос пролить
Золотые нити, золотые.
И задумал кто-то получить,
Майский день, когда сольются вместе
Золотые пряди и лучи,
Чтоб светить в ладонь мою и в песни.
И прольётся светлая тоска,
Заискрится ливнем вдохновенья,
Для любви бессмертие соткав
Золотыми нитями мгновений.
Мой милый шут, зачем ты так обидчив?
Мой милый шут, зачем ты так обидчив?
Не нужно женщин принимать всерьёз:
Они печальны, если ты улыбчив,
И веселы, твоих дождавшись слёз.
Мой милый шут, и я не исключенье.
Твоя обида – это мой успех.
И мне давно знакомо развлеченье
Терзать того, кто дорог больше всех.
Мой милый шут, напрасно не пытайся
Переменить законы бытия.
Мой милый шут, почаще улыбайся!
Тебе наградой будет грусть моя…
Стрекоза и муравей
Я не слышала басни грустней:
Полюбил Стрекозу муравей.
И она полюбила его,
Да не вышло у них ничего.
Стрекоза,
Стрекоза,