Антипъ (потупился, съ большою и глухою злобою). Ничего мы не знаемъ, и кто можетъ знать? Знаетъ Царь небесный! Чужая душа потемки. Караетъ насъ Господь за беззаконія наши въ чадахъ нашихъ.
Князь. Ну, не все же за твои беззаконія, – Матвѣй не маленькій былъ, небось, и свои грѣшки уже водились. А, что правда, то правда, Антипъ. Беззаконникъ ты. Кого хочешь по уѣзду спроси, всякій тебѣ скажетъ: бывали y князя подлецы-приказчики, a все не такіе, какъ Антипъ Ильичъ…
Антипъ. Для васъ же совѣсть грязнилъ и славу свою въ людяхъ портилъ.
Князь. Те-те-те! Съ больной головы на здоровую. На меня своихъ грѣховъ не перекладывай. Ты не мой слуга, покойнаго папеньки. При немъ опричничалъ. Звѣрь.
Антипъ. Что стариною корить? Былъ звѣрь, сталъ человѣкъ. Дай Богъ всякому.
Князь. Чудо природы: звѣрь въ люди вышелъ! Куда же мнѣ тебя, отставной звѣрь, теперь опредѣлить? Ни къ какому рабочему дѣлу ты не годишься, a нищимъ на паперти сидѣть, по деревнямъ въ куски ходить – нельзя: изъ моихъ крѣпостныхъ нищихъ не бываетъ… Муфтель! Что съ нимъ сдѣлать?
Муфтель. Я такъ думаю, ваше сіятельство: положить ему паекъ и поселить его въ садовой банѣ, пусть сторожитъ, дѣло не мудреное.
Князь. Тамъ и сторожить-то нечего. Развалина. Я думаю, ея не топили уже года три. (Къ Хлопоничу). Новую строю. Видалъ?
Сходитъ съ подъѣзда.
Хлопоничъ. Бани, ваше сіятельство, не видалъ, a мужичковъ видѣлъ.
Князь. Что?
Хлопоничъ. Мужичковъ вашихъ… съ топорами… Въ моей рощѣ хозяйничали… Говорятъ: князь баню строить, лѣсъ требуется… Ничего, достаточно оголили: дубковъ до сорока.
Князь. Ты врешь, Пафнутьичъ. Какая твоя роща?
Хлопоничъ. A Синдѣевская, ваше сіятельство, которая на взгорьѣ.
Князь (топаетъ ногами). Свинья! Каналья! Съ какихъ поръ она твоя? Муфтель! Возьми его за шиворотъ, сведи въ контору, покажи планъ… Ахъ ты, глухарь! Синдѣевская роща была наша еще по екатерининской размежовкѣ… A ты, лопухъ…
Хлопоничъ. Батюшка! Ваше сіятельство! Не извольте безпокоиться! Развѣ я спорю? Ваша Синдѣевская роща, разумѣется, самъ говорю, что ваша. Люди по здѣшнимъ мѣстамъ безъ разума живутъ: какъ мое пользованіе рощею очень давнее, пріобыкли къ глупому обычаю, будто бы моя. A ваша роща! Искони ваша!.. И мы ваши, и все наше ваше!..
Князь. Такъ-то лучше. За то, что ты не упорствовалъ противъ моего слова, оцѣни срубленный лѣсъ, во сколько самъ захочешь.
Хлопоничъ. Слушаю, батюшка, ваше сіятельство. Благодарствую, благодетель, отецъ родной.
Князь. Муфтель! Если онъ оцѣнитъ лѣсъ по чистой совѣсти и правой цѣнѣ, заплати ему вдвое. Если запроситъ дорого, гони его со двора въ шею: пусть ищетъ судомъ…
Хлопоничъ. Дерзну ли я, ваше Сіятельство?
Князь (Антипу). A ты, старикъ, ступай, не поминай меня лихомъ, живи – служи: взыска на тебѣ не будетъ.
Муфтель (дворовымъ). Проводите его кто-нибудь.
Хлопоничъ. Вотъ тебѣ, лысый, какая благодать: десять лѣтъ бѣгалъ и выбѣгалъ богадѣльню.
Максимъ