– На коней! – крикнул он.
Его голос прозвучал, как труба. Мигом все его ратники, даже и тот, который до сих пор держал под уздцы троечных лошадей, растерянно смотря на происходившую свалку, вскочили в седла. Захватили с собою и раненых, в числе которых был и Стефан.
– К дому! – приказал Гоноровый, и весь отряд полным карьером умчался от места битвы.
– А ты, братец, умеешь перевязывать раны. Где это ты наловчился? – сказал Павел Степанович, когда Григорий заканчивал перевязку.
– Чего я не умею! – усмехаясь, ответил тот. – А наловчился я в Запорожье.
– Разве ты – казак?
– Был им. Кем я не был? Я и саблей махать не дурак, я и пером строчить мастак.
– Вот как! Сподобил, знать, тебя Бог.
– Да не только русскую, я и польскую грамоту знаю. И латынь учил… Ну вот, боярин, и готово! Теперь пойдем к саням, посмотрим, что там за народ.
Мальчик по-прежнему сидел, наклонясь над трупом старика. Когда Белый-Туренин и Григорий приблизились, он мельком взглянул на них, но не сказал ни слова и продолжал прикладывать тряпку к ране старика, хотя кровь уже перестала течь. Молодой человек, на которого было произведено нападение, лежал поперек саней, так что голова и ноги его свешивались по одну и по другую сторону. Он не шевелился. Григорий приложил ухо к его груди.
– Жив. Сердце бьется. Да я и знал, что он жив: слышал я, как тот кричал, чтоб дубинкой ошеломили этого молодчика. Ошеломили, а не убивали. Стало быть, его только легонько пристукнули. Давай-ка-сь снегом его оттирать, – сказал Григорий и, взяв ком снега, начал тереть им виски молодого человека.
Павел Степанович помогал ему. Однако их старания не увенчались успехом.
Молодой человек стал дышать глубже и ровнее, но в себя не приходил.
– Делать нечего, придется так везти. Авось, очнется. Надо ехать… Паренек, а паренек! – обратился Григорий к мальчику.
Тот уставился на него.
– Откуда вы и куда ехали?
Мальчик не отвечал.
– Али у тебя языка нет?
– Тятьку убили! – пробормотал парень.
– Что ж делать! Божья, знать, воля. Теперь, тоскуй не тоскуй – не поможешь. Скажи лучше, куда ехали, да как твоего пана звать?
– Звать Максимом Сергеичем… Из Гнорова мы…
– Так. А куда путь держали?
– К невесте его. В Черный Брод.
– Далеко отсюда?
– Тут за лесом. Близко.
– Боярин, садись в сани! Коней своих привяжем позади. Довезем Максима Сергеевича до его невесты.
– Тятьку, тятьку возьмите! – не своим голосом крикнул парень.
– Возьмем, не бросим при дороге… Эхма, мои лошадушки!
Григорий взял возжи в руки, тряхнул ими, и тройка понеслась.
– Знаешь, боярин, ты останься в Черном Броде.
– Зачем?
– С такою раною тебе покой да уход нужен.
– А ты не останешься?
– Нет.