– Отличная идея! – Клонье одобрительно взглянула на девочку. – Это у вас так делают?
– Ага.
Когда появился Гонс, он застал тетю и Наташу, придвинувших друг к другу кресла и склонившихся над разбросанными по столу листами бумаги. Они о чем-то оживленно спорили. Чайник и чашки стояли на полу, служанка топталась неподалеку, опасаясь подходить ближе, и с каким-то священным ужасом взирала на хозяйку.
– Да нет же! – вскричала всегда спокойная и величественная госпожа Клонье. – Ты не знаешь здешнего общества. Некоторые скорее удавятся, чем наденут такое же платье, как у кого-то еще. Да вот та же Риалона. Поэтому твой метод пошива не годится.
– Так не обязательно обшивать только высшее общество.
– Не обязательно, но у меня репутация. Впрочем, твой метод можно продать…
– Дамы! Я понимаю, что у вас тут крайне важный спор, но я отвлек от работы очень занятого человека. Убедил его, что дело важное. Госпожа Наташа, позвольте вам представить доктора Реорхаша. Сумел заинтересовать его вашим появлением здесь.
Из-за спины мага показался плотного сложения седой мужчина с такой же седой бородой. Он прошел в центр комнаты переваливающейся походкой и слегка поклонился.
– Добрый вечер. Господин Гонс был очень убедителен. Сказал, что у вас есть ко мне какое-то важное дело.
Вот этого Наташа не говорила. Она удивленно глянула на мага, но тот глаз не отвел и только слегка кивнул. Девочка поднялась:
– Здравствуйте, доктор. Мне бы хотелось кое-что спросить у вас. Госпожа Клонье, где мы с доктором могли бы поговорить?
– Клот, проводи гостей в комнату для конфиденциальных встреч.
– Да, госпожа. Прошу вас.
Когда гости удалились в противоположную дверь, Клонье встревоженно посмотрела на племянника:
– Ты понимаешь, что происходит?
Тот прошел к бару, откупорил бутылку вина, плеснул его в высокий фужер тонкого стекла и залпом выпил.
– Нет. – Он развернулся к тете. – Нет, не понимаю. Она только постоянно говорит о том, что важны не спрятанные деньги, а причина, по которой Лориэль их спрятал.
– Я не об этом, Гонс! И ты прекрасно меня понял. Состояние девочки я заметила сразу – она была напряжена и даже испугана. Кажется, она не знает, что делать. Мне с трудом удалось ее успокоить.
Гонс подошел к разбросанным листам, потом пролистал тетрадь Наташи.
– Заметки для памяти. Что же она обнаружила?
– Ты так волнуешься за нее? Она действительно чем-то похожа, но она не твоя дочь! Пора бы уже забыть. Она погибла. Сколько можно себя мучить?
– Это не то…
– Конечно, ты кидаешься на помощь каждому несчастному на улице.
– Эта девочка одинока. Она, может быть, самое одинокое существо на свете. Пусть и по невольной, но она здесь по моей вине. И если ты так меня ругаешь, то что же сама