Юрген махнул рукой, призывая к себе отделение, а сам, не мешкая, двинулся вместе с Фридрихом вперед, нащупывая дорогу и торя путь. Через полчаса впереди показалось несколько столбов дыма, вскоре под ними нарисовались крыши домов. Деревня! Идти сразу стало легче, дорога перестала играть с ними в прятки, она всегда была под ногами.
Они сами пришли к ним. Русские устроили засаду метрах в двухстах от деревни, в небольшой рощице. Они были в масхалатах, но Юрген все равно корил себя за то, что не заметил их раньше. Потому что сейчас он видел их совершенно ясно, масхалаты были грязные и четко выделялись серыми пятнами на белом снежном фоне.
Их было десять. И у них было два пулемета, один смотрел в грудь Фридриху, другой – в грудь ему, Юргену. «Хорошо живут, сволочи! – промелькнула ненужная мысль, как всегда в таких случаях. – Нам бы так!» Потом промелькнула другая, бесполезная: «Нам бы только до них добраться, мы бы их положили вместе с их пулеметами».
– Фрицы, сдавайтесь! Хенде хох! – донесся молодой, с ленцой и усмешкой, голос.
– Nicht schießen! – крикнул Юрген и тут же продублировал по-русски: – Не стрелять!
– Рассыпаемся? – тихо спросил Целлер, стоявший за спиной Юргена.
– Они половину успеют положить, – так же тихо ответил Юрген и бросил быстрый взгляд назад.
Целлеру показалось, что Юрген посмотрел на Эльзу, и он кивнул, молча соглашаясь: да, предложение снимается, слишком велик риск.
Юрген действительно встретился глазами с Эльзой, с ее широко раскрытыми глазами, в которых стоял испуг. Испуг, но не страх. Испуг проходит, страх – нет. Испуг – это нормально. Женщина… Молодец, Эльза, смелая девочка!
Но Юрген заметил и многое другое. Блачек недоуменно стоит возле задней повозки, до него, похоже, еще не дошло. До Эббингхауза и Цойфера дошло, они жмутся к повозке, трясясь всем телом. Клинк насвистывает, смотрит с прищуром в сторону русских – блатной кураж. В ту же сторону смотрит и Киссель, напряженно смотрит, облизывая губы, его ноги, выдавая движение души, сантиметр за сантиметром продвигаются вперед. Из новобранцев только Тиллери готовится к возможному бою, топчется на месте, уминая снег, чтобы по команде хорошо оттолкнуться и метнуться в сторону. «Старики» занимаются тем же, голые руки лежат на оружии, но их лица ничего не выражают, они ждут