Постепенно что-то меняется в душе Мусаси. Происходит нечто странное – его уже не привлекают постоянные поединки и привычные боевые уловки. Возможно, время брало свое – Мусаси уже было под шестьдесят, хотя по-прежнему никто не рисковал скрестить с ним мечи. Или это был приход высшей воинской мудрости – ведь, как он сам заметил, «мудрость воинского искусства отлична от обыденных вещей». В 1634 г. он оседает в Огурё, на острове Кюсю. Его, вечного странника, теперь привлекают занятия изящными искусствами, живописью, литературой. Мусаси приглашает к себе один из известных даймё из рода Хосокава – Тюри, который владел огромным замком Кумамото. Здесь Мусаси продолжает свои гражданские занятия, обучает местных самураев и фактически впервые заводит постоянную самурайскую школу, находящуюся под покровительством самого даймё. Но такая спокойная жизнь продлилась недолго. Мусаси уже пересек какой-то барьер внутри себя и не мог оставаться в мире людей, который, кажется, был глубоко чужд ему.
И он уходит. Великий Мусаси, «кудесник меча», неутомимый и хитроумный фехтовальщик становится отшельником. В 1643 г. Мусаси удаляется в высокогорную пещеру Рэйгэндо, где чередует тренировки в фехтовании с долгими сеансами буддийской медитации. Воинственный самурай переродился в мудрого философа, следующего путем воинских искусств.
Просветление – столь ожидаемое и все равно неожиданное – приходит к нему внезапно. Он должен оставить после себя в этом мире саму суть Пути, которому он следовал, рассказать об особом мистическом переживании, благодаря которому он сумел совместить в себе воина и мудреца.
И вот в десятый день десятого месяца, в «час тигра» – т. е. между тремя и пятью часами ночи, в свое излюбленное время для медитаций, он растирает и разводит тушь, обмакивает в нее кисть и выводит на листе рисовой бумаги первые иероглифы: «В течение многих лет я следовал воинскому искусству, называемому мною «Ни тэн Ити-рю» – «Школа Единого двух Небес». И вот сейчас я впервые задумал изложить мой опыт на бумаге. В первые десять дней десятого месяца двадцатого года Канэй (1645 г.) я поднялся на гору Ивато в Хиго, что на острове Кюсю, чтобы вознести молитвы Небу. Здесь я хочу помолиться богине Канон (буддийскому божеству милосердия Авалокитешваре – А. М.) и преклонить колени перед Буддой. Я воин из провинции Харима, Синмэн Муса-си-но-ками Фудзивара-но-Гэнсин. И мне шестьдесят лет».
Так Мусаси начал писать фактически свое духовное завещание, которому суждено было стать настольной книгой многих поколений самураев. Он называет его «Горин-но сё» – «Книга пяти колец». Натурфилософия Восточной