Там меня ждала другая группа, в том числе старший медицинский офицер и очень высокий белый мужчина в форме. Было темно, и я не смог рассмотреть его звание, но увидел рюкзак и распечатку моей последней фотографии. Он поднес фотографию к моему лицу, внимательно посмотрел и громко сказал: «Личность подтверждена». Вся члены группы выглядели так, будто только вернулись из долгого путешествия. Все они, кажется, были очень сонными, даже низкая чернокожая женщина, которая снимала меня всю дорогу с момента, как я вышел из своей камеры. Худой специалист со светлыми волосами присоединилась к ней в автобусе, который должен был доставить нас в аэропорт. Всю дорогу до Нуакшота они передавали друг другу камеру.
– На что-нибудь жалуетесь? – спросил старший медицинский офицер.
Я потряс головой.
– Нет.
Улыбка скользнула по его лицу, и он почти закричал: «Заключенный 760, я объявляю вас готовым к перелету».
Мы прошли через несколько ворот. Затем сели в автобус, который находился на пароме. Пока паром пересекал залив, наш автобус танцевал как дервиш. Мы вышли в аэропорту у задней двери грузового самолета, который был достаточно большим, чтобы в него поместился целый грузовик. Двигатели работали так громко, что всем приходилось кричать, чтобы передать самое простое сообщение. Меня повели к длинному трапу. Как только мы оказались в самолете, на меня надели наушники, а глаза закрыли повязкой, прямо как когда забирали меня с воздушной базы Баграма, чтобы доставить в бухту Гуантанамо. Хотя в этот раз меня не били и не унижали. Меня усадили в жесткое сиденье, которое находилось практически в углу самолета и не откидывалось. Я не осмелился пожаловаться, потому что боялся, что кто-то может передумать и отправить меня обратно в лагерь. Во время полета я потерял счет времени, борясь с невыносимой болью в спине, которая перешла на уши и голову, а вскоре и вовсе лишила меня возможности шевелиться.
Самолет с грохотом приземлился, и я почувствовал, как кто-то снимает с меня повязку и наушники. Первое, что я увидел, – это электронные часы, висящие передо мной. Было немного после двух часов дня. Еще я увидел полусонных новобранцев, которые выглядели так, будто у них была не самая хорошая ночь. Я почувствовал, как кто-то осторожно начал снимать с меня наручники.
– Мы прибыли? – спросил я едва ли не шепотом.
– Да, – ответил охранник, стоявший позади меня.
– Это местное время?
– Да.
Мавританскую погоду было несложно узнать. Это был хороший день, но не слишком жаркий. Как раз походящий теплый прием, в котором я очень нуждался. Меня вывели из самолета, освободили от наручников и отвели на взлетную полосу, где меня ждали представители мавританского и американского правительств. Мы поприветствовали друг друга, и один из моих американских сопровождающих встал рядом со своим соотечественником. После того как