Ибо там, где обитало Нечто, был кошмар – ужас, все возрастающий, испепелявший покой и безмятежность, которыми Дом был проникнут от самого сотворения. Вся красота – та самая чудесная, нетленная Красота Дома – разрушалась навеки, ибо за его светлыми, священными стенами пребывала Нечистая Тень!
Сегрейв чувствовал, что, если еще когда-нибудь Дом привидится ему во сне, он тотчас проснется в испуге от того, что из-за прекрасных белых стен на него внезапно может глянуть Нечто.
На другой вечер, уйдя из конторы, он прямо направился к дому Веттермана. Он должен был увидеться с Аллегрой Керр. Мейзи, вероятно, скажет, где ее можно найти.
Джон даже не заметил радостного блеска, которым вспыхнули глаза Мейзи при его появлении. Не заметил и того, с какой живостью она поднялась ему навстречу. Сразу же, все еще сжимая протянутую ею руку, Джон с запинкой выложил свою просьбу.
– Мисс Керр. Я встретил ее вчера, но не знаю, где она остановилась.
Он не ощутил, как обмякло пожатие руки Мейзи, как разжались ее пальцы. И ее холодный тон ни о чем не сказал Джону.
– Аллегра здесь – она гостит у нас. Но, боюсь, вы не сможете ее повидать.
– Позвольте…
– Видите ли, сегодня утром умерла ее мать. Нас только что известили.
– О! – Джон был ошеломлен.
– Все это очень печально, – проговорила Мейзи. Она заколебалась на мгновение, потом продолжила: – Дело в том, что она умерла, в общем, фактически в больнице для умалишенных. Безумие у них в роду. Дед Аллегры застрелился, одна из ее теток безнадежно страдает слабоумием, а другая утопилась.
Джон Сегрейв издал горлом неопределенный звук.
– Я подумала, что следует сказать вам, – с невинным видом добавила Мейзи. – Мы же друзья, не так ли? Конечно, Аллегра весьма привлекательна. Многие мужчины предлагали ей замужество, но она, разумеется, никогда не выйдет замуж – не имеет права, вы согласны?
– Но она же не сумасшедшая, – возразил Сегрейв. – С ней же ничего худого нет.
Его голос показался ему самому хриплым и неестественным.
– Как знать, ее мать тоже была вполне нормальной в молодости. А потом сделалась… не просто, как говорят, с причудами. Она была буйнопомешанной. Безумие – это нечто страшное.
– Да, – подтвердил он, – ужасающее Нечто.
Теперь он знал, что́ глядело тогда на него из окон Дома.
Мейзи продолжала говорить о чем-то, но он резко прервал ее:
– На самом деле я пришел попрощаться и поблагодарить вас за всю вашу доброту ко мне.
– Но вы не уезжаете? – встревоженно спросила она.
Джон криво улыбнулся – неловкой усмешкой, трогательной и обворожительной.
– Да, – ответил он. – В Африку.
– В Африку! – бессмысленно повторила Мейзи. И прежде чем она успела прийти в себя, он пожал ей руку и вышел. Она так и осталась стоять на месте, судорожно прижимая локти к бокам, с гневным румянцем на щеках.
Спустившись