По вновь повернулся к выгоревшей афише, когда гул толпы неожиданно стал тише. Пианино вновь поперхнулось. Тапер суетливо плеснул себе бренди, превратившись в “само внимание”. За столиками послышались тихие возгласы:
– Шериф Роджер.
– Шериф пришел.
Дженни, вынырнувшая из-за дверей, подмигнула брату.
Роджер сдержанно, кивками отвечая на приветствия посетителей, приблизился к Опоссуму сзади. Оказавшись рядом, он, чуть присев, ловко вытянул у того из кобур оба револьвера и засунул себе за ремень.
Опоссум, ничего не подозревая, продолжал пьяно рассуждать вслух:
– Клянусь…
Тут шериф как клещами сдавил ухо бродяги и круто завернул его вверх, так, что По взвился на цыпочки.
– Клянусь, что эта твоя голова – гнилая тыква! Сколько еще будешь мозолить мне глаза в Рок-Тауне и надувать честных гомстедеров 53 и горожан в покер?
По, извиваясь ужом, зло прохрипел:
– Оторвешь ухо, бешеный… Отпусти!
В зале раздались смешки.
Тапер подобострастно захихикал и горячо хлопнул себя по ляжке.
– Я сколько дал тебе времени, мерзавец, чтобы ты унес из города свои костыли?
Морщась от боли, По попробовал свалять дурака:
– Всего двадцать четыре часа, шериф…
– Тебе этого мало?
– А как ты думаешь?
Роджер до хруста рванул ухо Опоссума вверх.
– Ты что?! Шуток не понимаешь?! Много, шериф…
Скрежеща от ярости зубами и чертыхаясь, пройдоха не забывал корчить наглые, вызывающие рожи. Роджер спокойно глянул в дерзкие вытаращенные глаза и отчетливо сказал:
– Я обещал твоей заднице доброго пинка? Ну?!
– Ты свихнулся, будь я проклят! Чему тебя учили в воскресной школе-е?! – глаза Опоссума полезли из орбит от боли и ненависти.
– Да уж не тому, чему тебя, ублюдок. Так да или нет?! – в голосе шерифа зазвучала сталь.
– Да, черт возьми, но я…
Договорить бродяге не удалось: шериф тугим пинком отбросил его к выходу. По кубарем выломился из дверей, прочакал хребтом по всем ступенькам крыльца и жабой хлопнулся о землю. Ползком, на карачках, с опаской