В Чечне местные тоже отнеслись к украинским добровольцам по меньшей мере странно. Кто-то, едва не в открытую, называл их русскими шпионами, но большинство смотрели с усмешками и равнодушным презрением. Меж собой они говорили:
– Во дебилы, воевать приехали, даже не за деньги, а просто так – совсем глупый народ эти хохлы.
Ни благодарности, ни понимания Богдан не увидел в глазах чеченцев, ни среди повстанцев, ни среди обывателей. Некоторые в открытую интересовались, есть ли в отряде дети или родственники влиятельных и богатых людей. Зачем, вскоре выяснилось. Чтобы таковых выкрасть и требовать большой выкуп. Богдан на данный вопрос ответил, что рос без отца, а мать простая учительница. К тому времени это было чистой правдой, ибо Оксане Тарасовне новое руководство не простила ее чрезмерной активности в советское время, ее членства в КПСС. Ее сняли с директоров, и она действительно работала простым учителем. После этого Богдан в качестве «кавказского пленника» перестал интересовать торговцев людьми.
Примерно также как к украинцам чеченцы относились и к прочим добровольцам, прибывшим воевать за их независимость, даже к братьям по вере мусульманам: татарам, башкирам, среднеазиатам. К арабам тоже не испытывали добрых чувств, но в отличие от прочих им внешне оказывалось всяческое уважение, ибо из арабских стран шла основная финансовая помощь. Подставлять, посылать на самые опасные участки и задания, а при случае и просто продавать всех этих «интернационалистов» у чечен за предательство не считалось. Ведь за них никто мстить не будет, за них никто не спросит, как за своих. Если за деньги отравили даже Хаттаба, то мелкую сошку продавали сплошь и рядом, оптом и в розницу, лишь бы федералы деньги платили. Богдан, осознав всю «теплоту» союзнических отношений к ним, обратился за разъяснениями к Порубайло. Тот, вздохнув, поведал:
– Я и сам возмущен, но надо смотреть правде в глаза – чечены дикий, варварский народ, далекий от благородства и рыцарских традиций. Но они воюют с москалями, по-настоящему воюют, потому мы должны помогать им. Мы должны все это терпеть ради краха злейшего врага Украины.
Воевать слишком долго не пришлось, но полгода, что Богдан провел на той войне, стоили ему многих лет жизни. Холод, непривычная пища, русские вертолеты и штурмовики, казалось, постоянно висевшие в воздухе, осуществлявшие как огневое, так и моральное давление – этим в основном и запомнилась та война. Все это время отряд, в основном, скитался по горам, избегая боестолкновений с крупными силами федералов и нападая на мелкие подразделения. Тогда Богдана удивило не только отношение чечен к союзникам, но и потрясла их чудовищная жестокость по отношению к пленным. Солдат-срочников сразу делали бесправными рабами, за офицеров и прапорщиков обычно требовали выкуп, контрактников публично зверски убивали. Даже Порубайло при всей его ненависти к русским это не одобрял:
– Ну, расстреляйте вы их, и дело с концом. Нет, им надо чтобы обязательно корчились, умирали в мучениях.