– Как угодно господину, – пожал плечами Райверн и выкинул в окно глиняную бутыль с вином. – Дайте мне два дня.
– Даю пять, но после я желаю видеть достойного мужа, а не ту кучу дерьма, в которую ты начал превращаться.
Риор пришел к господину через три дня. Придворный чародей и его чудодейственные снадобья поставили на ноги молодого мужчину. С этого момента Райв начал матереть, занимая при дворе Эли-Харта всё более важное место, став, наконец, советником лиора и его послом у дайр-имов, с которыми Дин-Одел научился находить общий язык лучше тех, кто был до него. Райверну нравилось изучать их обычаи, это было занимательным, и разговаривал с дайрами, как их называли все остальные, он на их языке, достаточно быстро выучив его, чем выигрышно отличался от своих предшественников, недооценивавших ум и силу подземного народа.
Выходит, и вправду сожалеть было не о чем? Райверн был обласкан, его достоинства оценены, нужды он никогда не испытывал. И так и было еще вчера, даже когда стоял перед троном Перворожденной и нарочито вел свою речь так, чтобы отрезать любой намек на свое прошлое и подчеркнуть принадлежность Эли-Харту. Тогда к чему эти терзания? Зачем вновь огонь бежит по жилам, взметнув давно остывший пепел воспоминаний?
– Архон, – протяжно вздохнул Райверн. – Скорей бы убраться отсюда…
Стук в дверь прервал размышления хартийского посла.
– Кто? – с раздражением спросил риор, оборачиваясь на стук.
– Чародей, – отозвался незнакомый голос, и дверь открылась, являя сухопарого мужчину среднего роста в сером балахоне.
– Зачем? – Одел окинул незнакомца пристальным взглядом, не спеша предложить ему войти.
Впрочем, чародей и не ждал приглашения. Он уверенно прошел в покои, приблизился к мужчине, сидевшему в кресле, осмотрел его и кивнул своим мыслям. После протянул руку, но Райверн перехватил незваного гостя за запястье и уклонился в сторону.
– Зачем? – повторил он свой вопрос.
– Мне велели исцелить ваши раны, – глядя в глаза высокородного, ответил Ферим.
Райверн дернулся, словно по его разуму прошелся удар хлыста. В голове взорвалась ослепляющая боль, и риор стиснул зубы, чтобы не застонать в голос. Продлилось это всего лишь мгновение. Боль отступила, как только пальцы Дин-Одела разжались, и рука чародея оказалась на свободе.
– Очень хорошо, – прохладно улыбнулся Ферим. – Не стоит хватать меня, я не люблю этого.
Он вновь протянул руку к голове риора.
– Забавно, – вдруг усмехнулся Райверн, ощущая, как перестают саднить ссадины и ушибы.
– Что забавно? – скорей машинально спросил чародей.
– За сутки, что я нахожусь в Борге, я еще не прожил и нескольких часов кряду, чтобы не почувствовать новой боли, – с иронией ответил Дин-Одел и добавил, уже не глядя на чародея: – Но лучше б уж избили до полусмерти, чем то, что выжирает мое нутро.
– В Борге вы не жертва