Обычные мужчины и женщины нашей страны в эти годы никогда не выезжали дальше сотни миль от своего порога, так что одно лишь упоминание о кругосветном путешествии могло негативно подействовать на нервы любому отцу. А моему отцу – так особенно, ведь его предшественник по работе в газете погиб в авиакатастрофе.
Даже если оставить в стороне денежную сторону вопроса и беспокойство о моей безопасности, само это путешествие просто было ужасно непрактичным. Я знал, что большинство новых компаний – примерно треть из ста – прогорают, и отец мой тоже знал это. Поэтому-то идея рисковать деньгами была противна всем его жизненным ценностям.
Мой папа был традиционным англиканцем, то есть человеком, верующим в Иисуса Христа.
Но он также поклонялся и другому, тайному, божеству, имя которому респектабельность. Он любил, когда им восхищались, и наслаждался пребыванием в мейнстриме. Кругосветное путешествие ради забавы не представляло для него никакого смысла. Так в его кругу не делалось. Уж точно так не поступали уважаемые сыновья уважаемых отцов. Только дети чьих-то других родителей, не его круга, так делали.
По этим и многим другим причинам я и ожидал, что отец выслушает мою речь в гостиной, подняв бровь, и быстро свернет этот разговор. Ха-ха, Безумная Идея. Шикарная возможность, Бак. (Вообще-то, мое имя – Филипп, но отец всегда звал меня Бак. Он звал меня так даже до моего рождения. Мама говорила, что у него была привычка поглаживать ее живот, спрашивая: «Как там сегодня маленький Бак?»)
Однако, когда я окончил свою пламенную речь, отец качнулся вперед в своем кресле и бросил на меня веселый взгляд. Он сказал, что всегда жалел о том, что не путешествовал много, когда был молод. Он сказал, что такая поездка может стать завершающим штрихом к моему образованию. Он еще много чего сказал, больше по поводу поездки, чем на тему Безумной Идеи, но я не собирался его поправлять. Я не собирался жаловаться, потому что в целом он давал свое благословение на реализацию моей затеи. И наличные.
«О’кей, – сказал он. – О’кей, Бак. О’кей».
Я поблагодарил отца и слился из гостиной до того, как у него возникло бы желание передумать. Только позже я осознал, испытав при этом приступ вины, что именно тот факт, что отец путешествовал так мало, возможно, стал главной причиной моего желания отправиться в путь. Эта поездка, эта Безумная Идея, была моим шансом стать не таким, как он. Не столь уважаемым в обществе. Ну или не столь озабоченным уважением окружающих.
Остальная семья