– Поехали! – сказал Кутузов и с достоинством, медленно выехал из калитки.
Стража смотрела на них с удивлением и восторгом.
Первый караульный теперь услужливо распахнул перед ними красивую резную дверь: он тоже ожидал награды и не ошибся – Кутузов бросил ему горсть серебра.
Бин-баши с нетерпением, волнением и страхом ждал их за оградой султанского сада.
– А эта, в желтом, в самом деле недурна, – сказал Михаил Илларионович, когда они ехали к пристани.
– Турки говорят о таких: она – настоящая луна! Если б она была невольницей, то стоила бы по меньшей мере тысячу кошельков! – ответил, улыбаясь, Пизани. – Вообще у турок вся красота в дородности. Одна турчанка извинялась, что у ее дочери незаметен живот: «Но он скоро появится у нее. Теперь же просто беда: она пряма и тонка, словно тростинка!»
– Николай Антонович, скажите, – полюбопытствовал Резвой, – а труден у турок развод?
– Нет. Не надо никаких формальностей – одно желание мужа. Он только скажет жене: «Я смотрю на тебя, как на спину моей сестры!» – и довольно!
– Действительно без волокиты! – усмехнулся. Кутузов.
Вернувшись в посольство, Михаил Илларионович тотчас же послал с секретарем письмо великому визирю. Кутузов просил простить его за то, что он нанес визит в гарем.
«Моя царица поручила мне передать прелестным обитательницам гарема, этому благоуханному цветнику, приветствие».
Кутузов хвалил ум, верность и бдительность стражи гарема и просил именем Екатерины II «наградить столь достойных подданных, жертвовавших собою для поддержания дружбы обоих дворов».
– Отрубят этим несчастным неграм головы за то, что они пропустили нас? – спросил Резвой.
– Не отрубят. Султанша-мать и кызлар-агасы за нас. Впрочем, посмотрим; если отрубят, значит, наши враги восторжествовали.
К вечеру Кутузов узнал: караульные черные евнухи получили подарки – так повелел султан, которого не возмутило это вторжение русского посла в запретный сад и который лишь смеялся над всем происшедшим в гареме.
IX
Кутузов ждал, как откликнется на подарки всесильный начальник черных евнухов.
Через день после прогулки Михаила Илларионовича в султанский сад приехал в Перу черный евнух, посланный кызлар-агасы. По его сморщенному, в мелких морщинах лицу нельзя было определить, сколько ему лет: тридцать или шестьдесят. И, глядя на это безусое, жирное лицо, не сразу скажешь, кто это: мужчина или женщина.
Кутузов сам принял его.
Кызлар-агасы благодарил «высокородного» посла за подарки и прислал от себя массивный золотой ковш и шаль из Анкары, такую тонкую, что вся она