– Опять на Лакедемон намекаешь! – не выдержал Ликург.
– Да нет же, нет! Пройдохи в панике, но оставшиеся в государстве землепашцы побеждают в войне. Затем эписодий с введением народовластия. Пройдохи собираются на Агоре. Они произносят речи против тирании, за демократию. Потом они голосуют, но единогласно выбирают тирана своим управителем! Сразу после этого тиран умирает. Его бальзамируют на манер египтян.
Тут все засмеялись, даже Ликург, даже Солон и Симила.
Сергей материализовался в компании, ударил кулаком по столу:
– Смеетесь, гады, а у нас все это в натуре происходит!
– Варвары! Скифы! Опять в наши чертоги пробрались! – раздались испуганные голоса гетер.
– Помогите! – закричал женоподобный юноша, прячась за крепкое плечо Ликурга.
– Ну нет на небесах никакого порядка, – простонал Солон, обхватив голову руками.
Рядом с Сергеем появился могучий Аякс Теламонид. Коротко размахнувшись, он нанес ему в ухо богатырский удар.
Может быть, во времена первых олимпиад таким ударом и можно было попасть в голову тренированного человека, но к двадцатому веку ситуация изменилась. Сергей дважды ушел нырком от могучих ударов Аякса, и в свою очередь, нанес мощный удар ногой в волосатую грудь. Великан завалился, раскинув руки. Эллины выбирались из-под поверженного гиганта, бросали в Котеева триклиниями. Сергей отбивался, стараясь хорошенько пнуть обидчиков ногой в пах.
Народ отступил, сосредоточив силы на обороне. Симила и Ликург тащили под руки пьяного Геракла. Геракл сфокусировал свой взгляд, уставившись на случайно уцелевший кратер с амброзией.
– Сейчас выпьем, и разберемся! – заявил он, протягивая могучие руки к кубку. Симила едва успела вывернуться из-под сына Зевса. Геракл потерял равновесие и рухнул, в полете осушая заветный сосуд. Волею судьбы Симила уперлась прямо в Котеева.
– Пардон, мадам! – Котеев галантно обнял гетеру за талию.
– Ничего страшного! А ты неплохо дерешься, варвар. Не каждый с Гераклом совладает, – ответила она.
– Характер у меня мирный, – молвил Котеев, усаживая гетеру на колени. С потолка вновь посыпались лепестки роз, мебель быстро восстанавливалась. Общество перегруппировалось, усаживаясь вокруг незнакомца. Котеев принял чашу с нектаром, нашел среди пирующих драматурга:
– Пойми, Аристофан, мне за державу обидно! Я может быть и пройдоха, но не хочу им быть!
Женоподобный юноша восхитился, и предложил устроить гостю малую овацию. Предложение было одобрительно принято, но варвар неожиданно воспротивился:
– Виноват, нарушил ваш покой на Олимпе. Спасибо за теплый прием, но не могу более задерживаться – много дел!
Котеев хлебнул нектара, поднялся на ноги, с сожалением оставляя