– Он даже не думал рассказать нам…
– Думал, что я не прощу.
– А ты бы простила?
– Теперь думаю, что да.
Инна подошла к окну и встала рядом. Она едва доставала ему до плеча.
– Я позвоню ему завтра, мама, – сказал Егор и робко обнял мать.
Егор думал, что уснуть будет нелегко, но провалился в забытьё, едва голова коснулась подушки. Спал крепко, без сновидений, и открыл глаза в половине девятого. Мама с Лёлькой легли в родительской спальне, а он притулился на диване в гостиной, которая когда-то служила детской. На паркете оставался темный след – под новый 1996 год Севка уронил там бенгальский огонь. Севка… баб-Катя… теперь папа.
Он взял телефон и вышел на балкон. Бумажка с номером Владимира колола пальцы. Брат… чудны дела твои, Господи, как говорила баб-Катя. Всю жизнь мечтал о брате – и вот он, получи и распишись.
В трубке долго шли колючие гудки, потом что-то щелкнуло, засипело…
– Алло! Алло!
– Алло, – не сразу ответил Егор – странный сухой спазм сдавил горло. – Владимир, здравствуйте. Меня зовут Егор. Андрей Петрович, ваш отец, умер.
«Андрей Петрович, ваш отец». Как странно прозвучало. Ведь он, Андрей Петрович, их отец… Их обоих.
– Умер… отец… умер? – пролепетали на том конце.
– Да. Разбился на машине.
Зачем он это сказал? Может, положить трубку? Если бы вот так позвонили ему, что бы он сказал, сделал, подумал? Ему сообщила мама, и он сразу вцепился в её спасительное тепло, которое тянулось к нему сквозь трубку. А если бы это был кто-то другой – чужой, холодный, официальный?
– Егор, – глухо отозвалась трубка, – вы ведь его сын, да? Простите меня, пожалуйста.
Прощения просит, лицемер! Егор сглотнул гневный комок:
– Да, я его сын.
– Сам бы прекрасно доехал, – Егор никак не мог избавиться от привкуса ярости во рту.
– Егорушка, пожалей его, ведь он тоже отца потерял…
Инна замолчала, боясь, что голос выдаст её. Она чувствовала то же, что и сын – горечь и гнев – и ничего больше, но считала, что должна переубедить Егора. В конце концов, им этот далекий Владимир зла не делал… Он же не просил мать рожать его от чужого мужа? Она невесело усмехнулась своим мыслям.
– Ну и где он? С Екатеринбурга давно все прошли.
– Из Екатеринбурга, – машинально поправила Инна.
– Один хрен.
Он нарочно сказал грубость, зная, что мать терпеть не может таких слов, но Инна не услышала. Она увидела своего Андрюшу таким, каким он был до рождения Егора. Худенький, сутулый, взъерошенный, он неуверенно шагал через зал прилёта. Вздрогнув, Инна качнулась к Егору – сыну, который никогда не был похож на отца так, как этот чужой мальчик.
– Владимир, – тихо сказала она.
– Где?
Егор смотрел и не видел, зато Владимир, видимо, понял, кто они, и несмело подошёл ближе.
– Здра-здравствуйте, – он немного заикался.
– Добрый день, – буркнул Егор. – Пошли быстрее, стоянка дорогая.
– Здравствуйте,