Винни осматривался с чувством благоговения. Здесь столько цвета и уюта… Не как дома, совсем не как дома. Даже дышится свободнее. Если бы не жгучая боль в колене, он, наверное, крутанулся бы на одной ноге, смеясь, что вырвался из мрачной обстановки Оийенбурга и заброшенных квартир.
Девушка осторожно подвела мальчика к зеркалу, украшенному перламутровыми цветными пуговицами, в зоне отдыха.
– Посмотри в зеркало и скажи, что ты видишь? – мягко произнесла Дэя.
Уставший и раненый, Винсент даже не опешил от вопроса. Он задумчиво посмотрел на своё отражение и опустил глаза, тихо вздыхая.
– Себя, как и всегда. Идиота. Маленького депрессивного идиота. Местами урода с непонятными глазами, из-за которых меня принимают за слепого и сторонятся. Теперь ещё и с порезом на ноге. – он осторожно повернул коленку, рассматривая бинт.
– А знаешь, что вижу я?
– Что? – он немного оживился.
– Очень милого умного мальчика, настоящего воина и бунтаря. При этом поразительно скромного. – её ладони аккуратно легли на плечи Киры и мягко их сжали. – На твоём месте я бы напала на всех-всех-всех и зарядила бы как следует молнией. – она улыбнулась и опустила руки, проведя пальцами по предплечьям мальчика.
Однако Винсент не оценил шутку. Он отошёл от зеркала и приземлился в самый уголок комнаты, съёживаясь на полу в комочек и сжимая голову руками. Амадэя обеспокоенно посмотрела на него и подошла поближе.
– Честно, я не самый отвратительный человек. Не скажу, что хороший, но я очень не люблю обижать других. Так… выходит. – он хватал воздух губами. – Они боятся меня. Я ничего не могу с этим поделать. Мне самому страшно. Поэтому и отталкиваю их от себя… этим. – он отнял руки от лица. – И все думают, что я отвратительный. Д-даже Фрэнк, хоть и не признаёт. И если ты тоже так думаешь… Я тебя совсем не виню.
– Винни, посмотри на меня? – девушка села перед ним на колени и нежно взяла его лицо в ладони, утирая набежавшие слёзы большими пальцами. – Всё хорошо. Ребята не обиделись. Они уже привыкли к подобному. Ты вовсе не отвратительный. Ты хороший маленький дракончик. Трудновато это признать и понять после стольких лет внушения, что ты странный человек, а не обычный ребёнок.
Кира сдался и начал тихо плакать, услышав эти слова и почувствовав, как Амадэя легонько обняла его.
– Я так устал скрывать свои чувства, устал грубить, устал от обзывательств и унижений. Это больнее, чем удар Калеба. – всхлипнул он, пытаясь вытереть ручейки слёз кулачком.
Дэя обняла его ещё крепче и прижала к себе, поглаживая по голове.
– Ш-ш-ш… Теперь ты дома, в безопасности, моё бедное солнышко. Всё будет хорошо. Тебя больше никто не обидит.