– Я мысленно прокрутил весь наш разговор, но так и не понял, как вы пришли к своим выводам. Вроде бы я не сказал ничего такого, что подтолкнуло бы вас на мысль о моей виновности или невиновности.
– Это трудно объяснить. Никакой логики в моих умозаключениях не было.
– А я только что убеждал Макса в том, что у вас железная логика, – вмешался в разговор Чингиз.
– Вы преувеличиваете мои способности. Давайте не будем о них. У нас есть разговор важнее. Надеюсь, вы не забыли о том, что нам, точнее мне, предстоит еще выявить уродов в вашем семействе?
– Урода, – поправил Чингиз.
– Ошибаетесь. Вам не приходило в голову, что вашим конкурентам удалось подкупить не одного, а, как минимум, двух ваших сотрудников? Только так можно объяснить, почему им становился известен каждый предпринимаемый вами шаг, хотя обо всех вместе знали только вы двое.
Эта мысль явно не приходила в голову ни одному из них, и теперь Наргиз явственно читала на их лицах растерянность.
– Я с трудом согласился с мыслью, что в нашем коллективе есть одна паршивая овца, а вы говорите сразу о двух.
– Я не вижу другого объяснения, – повторила она. – Поэтому мне нужно ознакомиться с личными делами одиннадцати ваших сотрудников. – Наргиз передала президенту банка список, написанный от руки мелким убористым почерком. – Вот этих.
Вернувшись в свой кабинет и получив вскоре личные дела, которые она запросила, Наргиз принялась тщательно их изучать и анализировать. На это у нее ушло два дня. Следующие два дня она бесцельно бродила по всему зданию банка, не зная, за что зацепиться. Ничего интересного в личных делах тех, кто подпал под подозрение, не было. Одни сухие факты. Ничего криминального, ничего порочащего.
Было одиннадцать часов, когда Наргиз зашла в приемную президента банка. Секретарша приветствовала ее дружеской улыбкой. За эти дни Наргиз успела поближе познакомиться с ней. Длинноногая красавица была смешлива, любила поговорить и посплетничать. За шесть дней Наргиз узнала от нее столько любопытного о сотрудниках банка, сколько при других обстоятельствах не узнала бы и за полгода. Кажется, не было в их жизни ничего такого, что могло бы укрыться от зоркого глаза Наташи. Вот и теперь, стоило Нинель Шаховой появиться в приемной и исчезнуть за начальственной дверью, как она наклонилась к Наргиз и заговорщически произнесла:
– С нашим «синим чулком» последнее время что-то происходит. Смотри, она сменила прическу. Не удивлюсь, если окажется, что она в первый раз в жизни побывала в парикмахерской, – съязвила Наташа. – Помнишь, какие жуткие волосы у нее были?
Наргиз покачала головой.
– Ах да, ты не можешь этого помнить, ты ведь работаешь у нас всего шесть дней. А ногти? Представляешь, она сделала маникюр. И одежда. Обычно она одевается во что-то серое и бесформенное – и где только она покупает эти платья? –