Если честно, то и я тоже. Хоть и была я пацанкой, и в футбол играла, а нравиться очень уже хотелось. Особенно этому Вовке, который меня в упор не замечал, а с Ленкой прямо пластилиновым становился, хотя до вечерних танцев наводил ужас на всех, кто был младше и посмел его ослушаться.
Так вот, я под этих подружек подстраивалась. То есть старалась казаться меньше, потому сутулилась, наклоняя голову вниз. То есть, чтобы рядом идти, равной им быть. Даже бюстгальтер стала носить, как они. Чтобы выделить то, что еще не выросло.
Про бюстгальтер как-нибудь отдельно расскажу. Это тема очень достойная. И где мы их доставали, и как перешивали, и как пытались пуговицы на спине скрыть, чтобы они не выделялись как пулеметная очередь.
Только один анекдот расскажу на эту тему, как наших комсомолок-красавиц за границу послали. Боялись, что они там загуляют, по мужикам разбегутся. Других девчонок каждый вечер уводили, а наши, как одна, оставались в гостинице.
Комсомольское начальство, вернувшись, отрапортовало, что своей чистотой и высокой нравственностью наши девушки всех покорили. Про них написали все местные газеты.
Когда же на праздничном застолье стали наших красавиц расспрашивать, почему они по номерам сидели, неужели никто на них не позарился?
– Еще как зарились, даже по балконам пытались к ним залезть.
А как с ними пойдешь? А тем более разденешься? Если местный мужчина наше нижнее белье увидит, так сам тут же и сбежит. Потому и не ходили, чтобы страну не опозорить.
А хотелось очень. Больно уж мужчины местные галантные.
Смех и грех. Так оно и было.
Возвращаюсь на танцевальную площадку. К моей мальвинистой Ленке и другим подружкам, которые каждый вечер получали записки от воздыхателей. У нас в палате так почему-то назывались комнаты в пионерском лагере, все стены были в дырках. То есть сучки выковырены, чтобы в эти отверстия записки просовывать.
Мои подружки даже хвастались, кто за вечер больше таких знаков любви получил.
Мне тоже очень хотелось, чтобы и мне кто-то написал. Вот и старалась быть похожей на Ленку. Даже на ночь начала кудри накручивать. Точнее челку, чтобы как у Ленки была. Волнистая такая. Училась так же, как она, глаза закатывать и говорить: «Фи, дурак». И губки бантиком, и небрежный поворот головы.
Видимо, привычка сутулиться и какие-то мои детские обиды во мне глубоко засели.
Как только я кому-то не очень нравилась, я старалась спрятаться и стать незаметней.
Хотя, учась в институте, побеждая на разных спортивных соревнованиях, я чувствовала себя вполне уверенно. А иногда даже и очень уверенно. Могла просто светиться вся, как говорили мои подурневшие подружки. Они-то уже прошли Крым и Рым, как опять же говорила моя мама. А я была чиста, невинна, непорочна и бодро шла к намеченной цели.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте