Квохчет и деньги им, как просо сыплет. Смотрит радостно, как они по ковру ползают и деньги клюют, как петушки молодые дерутся. У Чардаша склонности к живописи проснулись, к модному ныне бодиарту. Заходит к нему раз Петрович, а Чардаш на аппетитной заднице Дураковой гуашью бабочек рисует, щекочет деваху по интимным местам, дорогой, мягкой беличью кисточкой. Он весь женский пол в администрации постепенно этим бодиартом разукрасил и защекотал. Губернатору так понравилось увлечение Чардаша, что он приказал персональную выставку прямо в родной администрации провести. Только выставки никто не понял, шепчутся, дескать, губернатор совсем сума сошел, всех чиновниц догола раздел и краской обмазал. Да, непросто, новое искусство в народ дорогу торит! До него областному люду еще дорасти требуется.
Опасно, однако, хобби бывает, чревато необратимыми последствиями. Один чиновник из обладминистрации сильно увлекся выжиганием по фанере. Портрет Есенина с трубкой удачно сработал, затем выше художественную планку взял – Ельцина выжег и тоже с трубкой. Еще больше стараться стал, когда за портрет самого Петровича взялся. Заперся ночью на кухне и выжигает. Трое суток прошло, а у него все свет горит, а жена на кухню зайти не может. Звала, в дверь стучала, причитая:
– Дай хоть омлет на завтрак пожарить, не голодной же на работу идти!
А он – ни гугу. Только электровыжигатель сильней шипит, да жженой фанерой воняет – хоть из квартиры беги или пожарных вызывай. Но четвертые сутки пришлось вызвать санитаров.
А что особенного? Может от проснувшегося таланта человек увидел окружающий мир иначе, чем все мы. Вот и Дуракова стала дома картины из рыбных костей выкладывать. Особенно удачно получались у нее полотна на тему трудовых подвигов области. Знатные люди хорошо из рыбьих костей выходили, большой портретной схожести образов. Глядя на нее, начальник таможни, тоже принялся к изобразительному искусству, лихо приобщатся, порнографические журналы собирать. Хот он и пожилой папик, видит уже плоховато, но нужные позы помнит хорошо.
Да и сам губернатор хобби приобрел, талант в себе ощутил, невиданную тягу к прекрасному. С недавних пор, стал украшать пространство в своем кабинете окурками. Очень демократично, неординарно и совсем немного места на стенах и потолке уже осталось. Все это как нельзя лучше отражает сущность самого художественного творчества, ибо основано оно на противоположности деятельностей, поскольку любой художник нагло утверждает, что как бы вынужден создавать свои творения, по неодолимому влечению природы или пристрастию к дурным и не очень привычкам, возможно по указанию Бога. Прекрасное – есть жизнь, так почему же творчество, инсталляция посредством обыкновенных «бычков» не может быть прекрасной и актуальной? Это определение столь широко и верно, что даже клюквенный кисель, сваренный женой губернатора и залитый в красивую форму для образования фигурного