Последовала длинная и нудная тирада. Уж как я ни привыкла к ворчанию моей заботливой нянюшки, однако ж в этот день она оцарапала мои уши и душу своими пристающими словами. Впрочем, я держалась, так как в моей жизни наконец-то произошло что-то необыкновенное – и это придало мне сил.
Ночью мне не спалось. Мысли о возможном явлении демона приятно будоражили мою унылую душу. Вряд ли бы я ему так обрадовалась при встрече, как сейчас, только мельком услышав о нём. И, всё-таки, это было что-то новое, непривычное. Не то чтобы прекрасное, но ужас и необычность новости мне нравились. Права Аой, сказавшая, что мне уже замуж пора. Был бы у меня муж или тайный любовник – думала бы я о другом. Увы, отец не спешит докладывать свету о моих достоинствах, наверное, он и вправду хочет сделать меня наложницей императора, чтобы потом, если повезёт, стать дедом следующего, отцом королевы-матери.
Тихо выбравшись из постели, накинув поверх ночного кимоно ещё шесть, скинутых вечером, подобрала подолы и тихо отворила сёдзи. Если бы не шумное дыхание няни, лежавшей за перегородкой, не заметила бы её и могла наступить. А так каким-то чудом обошла, прижавшись к тонкой стенке, молясь, чтобы она не сломалась от напора, и двинулась к комнатам отца.
Хозяин дома не спал, а нервно перебирал струны бива. Неожиданно прервался, насмешливо сказал мужчине, сидящему рядом с ним:
– А ведь на этом можно неплохо подзаработать.
– Подзаработать? Как же! – фыркнул его приятель. – Мыслимо ли дело, чтобы аристократ угрожал даймё пересечь ему путь, если ему денег не заплатят?
Переезды богатых даймё из поместий в Эдо должны обставляться очень пышно, да и гордости у этих выскочек, окруживших себя воинами, немало, но если по дороге подвернётся им какой-нибудь, пусть даже разорившийся аристократ в плохой повозке, военному землевладельцу всё равно придётся вылезть и поклониться. Наверняка найдутся те даймё, которые с готовностью заплатят, только бы кугэ перед ними не проезжали! Но если отец вздумает угрожать могущественным даймё, то как бы ни вышло беды! Увы, в наше время сила у воинов и богачей. Разве что найдутся иногда монахи или мастера, перед чьей добродетелью или искусством дрогнет рука убийц, не посмеет занести оружие. Что уж говорить о моём бедном отце! О, как у меня бешено бьётся сердце!
До утра не сомкнула глаз, проливая горькие слёзы. Что мне какой-то страшный демон, когда отец затеял такое опасное дело? Что я буду делать, если его убьют? Он – моя единственная опора в этом суетном и жестоком мире!
Утром отец встал рано-рано и куда-то уехал. Мне и кусочек в рот не лез, до того тревожилась. Правильно говорят, что в неведении – блаженство.
Вечером