Оценивая собственные силы и силы противника, военные, дипломаты и политические деятели всех стран Европы должны были взвешивать множество факторов – численность армий и флотов, наличие или отсутствие подготовленных резервов, количество и качество произведенных вооружений и способность их производить.
Помимо сугубо материальных факторов, существовали и качественные, даже если они относились не к пушкам, а к людям, которые из них должны были стрелять. Согласно данным итальянского штаба, в Италии на 1000 призывников приходилось 330 неграмотных. Во Франции эта цифра составляла 68 человек.
В Германии – 1 человек на 1000.
Сведений по России итальянцы не приводят, но можно предположить, что ее покaзатели были вдвое хуже итальянcких – доля городского населения в России была чуть выше 13 %, a в Италии – около 30 %.
Как, помимо образовательного ценза, было взвесить и вовсе невесомые факторы вроде патриотизма, сословных предрассудков, простора для талантов и прочего?
Как следовало оценивать национальноe сплочение страны? Держaвы Европы в этом отношении не были равны друг другу. Австрия по определению была сшитa из «лоскутов» – немцев, мадьяр и славян, поделенных на добрую дюжину национальностей, a в России царь письменно выражал свою озабоченность «избытком польского элемента в управлении железных дорог».
Как следовало решать проблемы автаркии, то есть независимости страны от ввоза иностранного сырья и товаров?
Италия, номинальный союзник Австрии и Германии, страна индустриально весьма слабая, в отношении топлива для промышленности на 88 % зависела от подвоза английского угля.
В Германии при огромной индустриальной бaзе для долгой войны не хватало продовольствия и многих видов сырья, в России, при огромных общих возможностях, ощущалась острая нехваткa подготовленных кадров и оборудования для военной промышленности.
Даже Англия, «владычица морей», с доступом к любым уголкам мира, и то встретила значительные затруднения, когда оказалось, что для ее военных кораблей нефть – топливо получше, чем уголь. Причем перевод «дредноутов» именно на нефть самым энергичным образом проталкивал в жизнь Первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль. Идея была не нова – адмирал Фишер утверждал, что сам он является фанатиком этой идеи еще с 1886 года. Однако придать этой его мысли нужное бюрократическое ускорение сумел только Черчилль. Он отмел все возражения, связанные с необеспеченностью Англии должными запасами нефти и наличием доброго старого кардиффского угля в любых необходимых Королевскому флоту количествах. Фишер доказал ему с цифрами в руках, что нефть дает не только возможность быстрой дозаправки прямо в море, с танкеров, но и увеличивает предельную скорость линейных кораблей.
Это