В волнении женщина даже встала с постели, махнула рукой сунувшейся в дверь заспанной служанке, что все в порядке, и долго стояла у окна, кутаясь в шаль. А потом сама подбросила дров в камин и села перед огнем. Ситуация казалась неразрешимой.
Чтобы дочь смогла блистать при дворе, а мадам Пуассон ни на минуту не усомнилась в пророчестве Лебон, ей нужно дать определенное образование. У отца средства на это есть, но он ни за что не даст, стоит только узнать цель, с Пуассона вполне хватало репутации его супруги. И урсулинки в монастыре тоже не станут учить девочку танцам или вокалу, не будут показывать «галантные» картины, чтобы объяснить взаимоотношения дам и кавалеров. Но где же без господина Пуассона взять деньги? После бегства мужа мадам Пуассон сумела через суд разделить их имущество, чтобы сохранить собственное совсем небольшое состояние, матери не жаль было бы потратить ради успеха дочери и последние деньги, но их просто недостаточно.
Вот об этом и размышляла мадам Пуассон в часы бессонницы. У нее достаточно состоятельные покровители, например многолетний любовник Ле Норман де Турнеэм. Генеральный откупщик относился к мадам как к собственной жене, разве что не жил с ней в одном доме. Он овдовел много лет назад, помог своей любовнице удачно выйти замуж и почаще сплавлять господина Пуассона в разные командировки. Но одно дело – поддерживать любовницу и совсем другое – оплачивать образование ее дочери.
Ее дочери… А почему не его? Это была великолепная идея! У мадам Пуассон даже ладони вспотели от понимания гениальности найденного выхода. Почему бы не сказать, что малышка Жанна дочь Ле Нормана? Кому сказать? Любовнику? Ведь даже она сама точно не знала, от кого именно родила дочь, это вполне могло быть правдой. Конечно, Жанна не слишком похожа на толстого, неуклюжего генерального откупщика, но если вдуматься… Мадам Пуассон принялась сравнивать лицо Ле Нормана с лицом дочери и с радостью обнаружила, что сходство все же есть, у них непонятного цвета глаза, не то с голубым, не то с зеленым оттенком.
Радости женщины не было предела, хотя теперь ей предстояла нелегкая задача убедить Ле Нормана, что Жанна его дочь и это стало понятно только сейчас. Но это уж она сделать сумеет! А как быть с Пуассоном? Ничего, перетерпит, терпел же до сих пор всех любовников жены. И все же влияние отца на дочь нужно немедленно исключить. Пуассон мгновенно отошел на задний план, хотя он и так не был для супруги слишком важен. Решено, девочка больше не вернется в монастырь, но вовсе не потому, что там плохо, а потому, что воспитаннице обители урсулинок место в добродетельной