Я поинтересовался как можно мягче:
– Наелась?.. Или что-то заказать еще?
– Спасибо, – просипела она застывшим горлом, – а то я уже замерзла вся… И вообще…
– Что-то не так? – спросил я. – Только скажи.
Она вздрогнула и затрясла головой:
– Нет, все так… Просто ночью возвращаться ой как страшно! Я все удивляюсь, как это я вдруг решилась пробраться в этот ужас, где живут эти чудовища. Наверное, очень хотелось перед своими похвастаться.
– Ты невероятно отважная, – сказал я с сочувствием. – Просто, я даже не знаю, какая ты! К счастью, хозяин здесь я, и потому весь дворец в твоем распоряжении, а он огромнейший! Только скажи, и любая комната или зал станет твоей спальней.
Она сказала обрадованно:
– Ой, как здорово! Буду рассказывать, никто не поверит… Только знаешь…
Она посмотрела на дверь, вздрогнула и съежилась.
– Что? – спросил я.
Она вскинула мордочку, огромные глазищи безумно-яркого синего цвета, небесный аквамарин какой-то, беспомощно-испуганное выражение, всмотрелась снизу вверх в мое лицо.
– У вас все страшно, – пожаловалась она. – А в этом огромном нагромождении каменных глыб мне так жутко, что могу уписаться. Я храбрая и отважная, но вообще-то трусливая. Я лягу с тобой, хорошо?
Я пробормотал чуточку ошалело:
– Благодарю за доверие, даже не знаю, комплимент это или оскорбление… Конечно, я не против, еще как не против… Но, понимаешь, я не дерево, как бы не совсем дерево, а то и вовсе не дерево…
Я чувствовал, что несу какую-то чушь, но Изаэль заметно приободрилась, смотрит с любопытством, в безумной синеве ее глазищ загорелись веселые огоньки.
– Я разведчица, – сказала она почти задорным, хотя все еще трусливым голоском, – помнишь?
– Ну…
– Мы давно наблюдаем за людьми, – напомнила она. – Помнишь, как мы встретились? И мне всегда было любопытно, что вы за существа такие странные и непонятственные?
Я пробормотал:
– Ну, как тебе сказать… Самый лучший способ узнать – это не прятаться в лесу, а вот так, как ты. Пришла и жрешь, как суслик, да еще и командуешь.
Она возмутилась:
– Я?.. Да в мире нет более тихой мышки!
– Тогда вот что, мышка, – сказал я дружески. – Раздевайся и лезь под одеяло. Кровать громадная, одеялом можно огород накрывать, так что до утра не встретимся.
– Отвернись, – потребовала она.
Я отвернулся, слышал как за спиной шелестит ее сбрасываемая одежда, затем прошлепали по полу легкие босые лапки, словно пробежал утенок, колыхнулся воздух от поднятого одеяла, и, наконец, донесся ее пищащий голосок:
– Можешь поворачиваться.
Она устроилась на боку, укрывшись по самое ухо, глаза блестят страхом и жадным