– Жестокий, – подтвердил Кириченко. – Пусть знают, что интеллигенты могут быть в сто раз обидчивее, а уж если смогут отплатить, то мало не покажется.
Глава 9
Вышел из кабинета подышать свежим воздухом, а за столом Люцифера, усыпанным крошками от рассыпчатого печенья, Вертиков и Корнилов вместе поглядывают на экран, перехватывают друг у друга грызуна, но, поправляя цветные шарики в двойной спирали, разговаривают хрен знает о чем, я с недоумением услышал:
– Понимающие проблему люди говорят, – сообщил Вертиков размеренно, взгляд не отрывается от экрана, – что Бог не инженер, а каменотес… Все, что инженер создал, можно разобрать, перенести в другое место и собрать снова. Но те камни, которые обтесал Творец, нельзя сделать необтесанными… Так что проблема разборки тела по какому-то чертежу, а потом сборки, гм, отпадает…
– А если разобрать, – спросил живо Корнилов, – все в точности? Просто скопировать?
– А потом собрать в другом месте? – спросил Вертиков.
– Да!
– Тогда разберешь старика, – ответил Вертиков, – и соберешь старика. Со всеми его болезнями, плохой памятью… И какой смысл?
Я сказал, повысив голос:
– Вы там не в богословы записались? Корнилов, ты чем занят?..
– Расширяю диапазон ловилки запахов, – отрапортовал он. – Но мы ж должны видеть перспективу? Сверхорганизм – это фактически Бог, хоть и не Бог, вот мы и обмусоливаем проблему. А тут еще чипы расшаривания на подходе, а мы еще не решили, готовы отказаться от главной константы в человеке или не готовы?
– Это какой? – спросил я невольно.
– Лжи, – объяснил он. – А вы как думаете, шеф?
Я пробормотал:
– Что-то ты загнул… с какого перепугу это главная константа – ложь?
Корнилов сказал живо:
– Ну, пусть чуть-чуть загнул, хотя, может быть, и не загнул вовсе. Вся цивилизация держится на лжи, вообще началась с нее!.. Как только люди начали притворяться, что улыбаются, хотя на самом деле готовы были вцепиться друг другу в горло, они сумели жить сообща, помогать друг другу, совместно противостоять более сильным хищникам!.. И вот теперь все это должно рухнуть? В одночасье?
Вертиков сказал:
– Почему же в одночасье? Этот монолит, признаю, подтачивается медленно и со всех сторон. Разве телекамеры, установленные на перекрестках, не ограничивают наши возможности врать? А когда их установили в лифтах, подъездах, даже туалетах?.. Даже насрать нельзя мимо унитаза и сказать, что не ты!.. С ума сойти, какие ограничения!
Урланис повернулся в их сторону вместе с креслом, глаза недоумевающие, проговорил медленно:
– Не понимаю, о чем спор?.. Когда перейдем в сингулярность, мне будет совсем не стыдно, что там творил мелкий человечек в биологическом теле, у которого моя фамилия!.. Я, кстати, вообще сменю фамилию. Если в сингулярности они еще будут, хотя вряд ли.
Вертиков покачал головой:
– Сингулярность…