Эта история заслуживает комментария. Уровень образования людей, работающих в оборонном комплексе, выше среднего по стране. Это грамотные, достаточно политизированные люди, включенные в каналы СМИ. К 1994 году они наверняка представляли себе суть принципа разделения властей и природу политического механизма парламентской демократии. Ответ Явлинского соответствовал их знаниям об объективной политической реальности, но вступал в конфликт с несбыточными, иррациональными, но такими дорогими сердцу традиционалиста ожиданиями.
С точки зрения традиционного сознания настоящая, сакральная власть должна быть скора на решения, едина и эффективна. Ответ Явлинского возвращал слушателей в постылое для них пространство постсоветской реальности, где нужды и заботы ВПК перестали быть делом приоритетным, где государство сбросило с себя заботу о «государевых людях», работающих на производстве, и отпустило их в свободное плавание, где вопросы государственной важности решаются не в высоких кабинетах ЦК, а в ходе парламентских обсуждений.
Совершенно иное дело – ответ Жириновского. Невозможно представить себе, что в зале нашелся хотя бы один человек, который воспринял обещание лидера либерал-демократов всерьез. Никто и ни при каких обстоятельствах не позволит вешать министров на фонарях. Жириновский врал, но врал эффектно. Он апеллировал к мифологическому образу спорой на расправу, честной и неподкупной сакральной власти. Власти, при виде которой трепещут казнокрады и нерадивые бояре. Это была сказка, несбыточная мечта, но именно эта сказка заставляла сердце избирателя биться учащенно.
Человек, принадлежащий двум культурам одновременно, слабо интегрирован личносгно. Сознание его часто разорвано. В этой связи вспоминается ключевая для А. Ахиезера категория раскола [Ахиезер, 2002]. Принадлежащий двум культурам человек характеризуется повышенным уровнем тревожности. Однако для нас более значимо другое. Рационалист по самоописанию и традиционалист по сердечной склонности подвержен действию глубинных малоосознаваемых импульсов. В некоторых ситуациях, параметры которых сложно описать, в сознании такого человека происходит «переключение» с одной, декларируемой и осознаваемой, системы детерминант на другую, находящуюся в тени. В результате поведение такого человека оказывается непредсказуемым ни для него самого, ни для окружающих. Очевидно, что здесь мы сталкиваемся с серьезным источником рисков.
При этом показательно, что описанный нами тип личности зафиксирован в русской культуре и наделен высоким ценностным статусом. Знаменитый непредсказуемый русский характер, растиражированный поэтизирующей эту непредсказуемость литературой, превращает рископорождающее поведение в ценность. Фигура купца, раздающего в одно прекрасное утро состояние, нажитое