– Сообразили, в чем дело? – спросил Александрийский.
– Туда сливаются излишки воды, – сказала Лидочка.
– Правильно. Чтобы пруд не переполнялся. А на глубине по дну пруда проложена горизонтальная труба, которая выходит в нижнем пруду под водой, – вы можете запустить рыбку в водопад, а она выплывет в следующем пруду. Интересно?
Александрийский совсем устал и говорил медленно.
– Я прошу вас, – сказала Лидочка. – Давайте посидим. Три минуты. Переведем дух.
– Отвратительно, когда тебя жалеет юная девица, – сказал Александрийский. – Дряхлый старикашка!
– Вы совсем не старик! – сказала Лидочка. – И когда выздоровеете, я еще буду от вас бегать.
– Я специально для этого постараюсь выздороветь, – сказал Александрийский, послушно отходя к скамейке.
По плотине быстро шел человек – занятые разговором Александрийский и Лидочка увидели его, когда он подошел совсем близко.
– Вот они где! А я уж отчаялся: решил – утонули! – Это был Матя Шавло.
– Легок на помине, – сказал Александрийский. – Что вам не спится?
– Вы перемывали мне косточки! – заявил Шавло. – То-то я чувствую, что меня тянет в парк. И что? Он называл меня развратником, лентяем, пижоном и наемником Муссолини? – Последний вопрос был обращен к Лиде.
– Любопытно, – усмехнулся Александрийский. – Он взваливает на себя сотни обвинений для того, чтобы вы не заметили, что он упустил в этом списке одно, самое важное.
– Какое? – спросила Лидочка.
– Агент ГПУ, – сказал Александрийский.
– Ах, оставьте, – сказал Матя, подходя к самому краю воды и глядя, как вода, серебрясь под светом луны, срывается тонким слоем в странный колодец посреди пруда. – Мне уже надоело, что каждый второй подозревает меня в том, что у Ферми я выполнял задания ГПУ.
– Я вас в этом никогда не подозревал, Матвей, – сказал Александрийский. – Я отлично понимаю, что Ферми читал ваши работы. Как только он увидел бы, что вы агент ГПУ, вы бы вылетели из Италии в три часа. Кстати, Ферми не собирается покидать фашистский рай?
– Маэстро признался мне, что намерен улететь оттуда, как только он сможет оставить свой институт, – ведь он же не жена, бросающая мужа. Целый институт…
– Проблема национальная?
– При чем тут национальность?! – Матя красиво отмахнулся крупной рукой в желтой кожаной перчатке. – На институт обратили внимание итальянские военные. Говорят, что интересуется сам дуче.
– Это касается радиоактивных лучей?
– Нет – разложения атомного ядра.
– К счастью, это только теория.
– Для вас, Пал Андреевич, пока теория. Для маэстро – обязательный завтрашний день.
Лидочка увидела, как Александрийский чуть морщится при повторении претенциозного слова «маэстро».
– Это – разговор для фантастического романа, – сказал Александрийский, но